– Ты что-то сказала?
Джейн непонимающе посмотрела в темные глаза подруги, и смех Луизы растаял, сменившись беспокойным взглядом.
Джейн не могла допустить, чтобы из-за нее волновались, а уж тем более жалели. Это было настолько личным, что даже мужа не касалось. Скорее это была битва с самой собой, а значит, как бы трудно ни пришлось, Джейн выйдет победительницей.
– Я сказала, – быстро проговорила Джейн, – как хорошо, что никто не слышал твоих слов. Меня бы ужасно смутило, если бы кто-то узнал, что вас с Хавьером беспокоит наш брак.
Луиза расслабленно выдохнула:
– Что за чепуха. Мы одна семья, а в семье люди должны поддерживать друг друга. Но если тебя это беспокоит, я не стану больше говорить ничего подобного. Да, кстати: я попросила Хавьера пригласить мистера Беллами, раз уж он близкий друг твоей матери.
– Моей матери? Я полагала, он знакомый Хавьера, – нахмурилась Джейн. – Возможно, еще до отъезда в Индию мистер Беллами знал моего отца.
О прошлом человека, подарившего ей жизнь, Джейн было известно крайне мало, ведь тот умер, когда она была совсем малышкой.
– Беллами был очень занят последние месяцы, – добавила Луиза. – Он сумел покорить весь высший свет, так что, полагаю, у него теперь каждый вечер расписан. Леди Аллингем даже организовала пикник на природе в его честь.
– Неужели она решилась на это сейчас, в разгар осени? Гости, должно быть, продрогли до костей.
– Не думаю, что ноябрьская прохлада была слишком уж высокой ценой. Никто не пожелал упустить возможность послушать его восхитительные истории.
Графиня немного поколебалась, прежде чем продолжить:
– Джейн, я не пытаюсь бросить тень на репутацию друга вашей семьи. Но скажи: у тебя нет сомнений в правдивости рассказов мистера Беллами?
– Не могу судить, ведь я никогда не бывала в Индии.
– А кое-кто из наших общих знакомых бывал. Мне неизвестны местные обычаи, но, кажется…
– У меня есть книга, – перебила ее Джейн, – вернее, у Киркпатрика об Индии. Когда я ее прочитаю, то буду знать больше.
Луиза вздохнула с облегчением.
– Прекрасно. Значит, Киркпатрик тоже проявил интерес к этому джентльмену? Важно понимать… Но, впрочем, раз Беллами – друг твоей матери, оставим этот разговор.
Мало что соображая, Джейн кивнула. Все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы удержать на губах приятную спокойную улыбку и чтобы взгляд, который не выпускал из поля зрения Эдмунда, казался не слишком настойчивым, но и не безразличным. Она баронесса, и вести себя должна подобающе.
Легкая болтовня продолжалась, пока дворецкий не пригласил гостей к ужину. Не будучи приверженцами формальностей и строгих порядков, хозяева позволили приглашенным самим выбирать, в каком порядке и с кем под руку идти в столовую.
Когда Эдмунд подошел к Джейн, на губах его играла еле заметная улыбка.
– Не скучаешь?
– Повидаться с друзьями всегда приятно.
Кружась в вихре лжи и недомолвок, она верила в их необходимость во имя высшего блага. Джейн не сомневалась, что долгие годы их совместной жизни должны быть наполнены дружбой, но никак не тоской и томлением. Разум твердил, что ей обязательно удастся одержать победу над своей неразделенной любовью, однако тело и слышать об этом не хотело. Стоило Эдмунду взять ее под руку, как в ней вновь всколыхнулась волна невыносимой нежности.
По случайности или по злому умыслу, но во время ужина Джейн оказалась рядом с Беллами. Ей хотелось поговорить с ним, да и тема для беседы была наготове.
– Мистер Беллами, не так давно мне в руки попала книга об Индии. Как только я ее прочту, с удовольствием обсудила бы ее с вами.
Он улыбнулся.
– Мне казалось, мы договорились, что для вас я Даниел.
Вспомнив предостережения Эдмунда и сомнения Луизы, Джейн осторожно сказала:
– Я не зову по имени даже хозяина сегодняшнего вечера, моего кузена. Полагаю, нам следует оставить все как есть, мистер Беллами.
– Вы ведь уже называли меня по имени. Что же изменилось?
– Простите мою импульсивность, но я поменяла свое мнение.
– О, это исключительное право женщины. Часто ли вы меняете свое мнение?
Его взгляд сразу сделался твердым и непроницаемым, явно разочарованным. Она часто видела похожее выражение лица в собственном зеркале.
– Если это необходимо, – отозвалась Джейн. – Не принимайте близко к сердцу, мистер Беллами. Мы оба непривычны к высшему свету и оба порой оступаемся.
– Ваша правда. – Он неуклюже отрезал себе кусок цыпленка, вонзив в него вилку. – Для меня большая честь быть принятым в столь узкий круг ваших знакомых, леди Киркпатрик. Особенно учитывая немилосердность вашего супруга.
Джейн взглянула на Эдмунда, сидевшего на противоположной стороне стола. Выражение его лица было весьма сосредоточенным: губы поджаты, глаза прищурены и действительно немилосердны, – но стоило ему заметить, что она на него смотрит, прежнее выражение тотчас же стерлось. Послав Джейн обаятельную улыбку, он отвернулся, словно происходящее во главе стола вызывало у него огромный интерес.
– Вам не нужно ничего говорить о муже, – пробормотал Беллами. – Слава его опережает. В обществе он на особом счету, и дамы его обожают, не так ли? Одна-две красавицы всегда готовы составить ему компанию.
– Не всегда. – С чрезмерным ожесточением Джейн всадила нож в мясо. – Во всяком случае не сегодня.
– Вы так скромны.
– Нет, всего лишь честна. – Джейн отложила приборы. – Давайте не будем говорить о Киркпатрике. Лучше расскажите мне еще немного об Индии.
– Ох, мои истории, несомненно, померкнут в сравнении с приобретенной вами книгой. Видите ли, я не готов к критике и ни в коем случае не осмелюсь поставить под удар свою хрупкую репутацию.
Джейн пренебрежительно хмыкнула, прежде чем поняла, что баронессам, вероятно, не следует хмыкать, и поправилась:
– Я хотела сказать, мне не все кажется правдоподобным. Должно быть, вы уже снискали себе популярность в свете, так что, чем бы ни занимались, обречены на успех.
– Почему вам так кажется? – пристально взглянув ей в лицо, спросил Беллами.
Вероятно, баронессы также не позволяли себе выражения раздраженного удивления, и Джейн, подчинив себе свои чувства, выказала лишь вежливую осведомленность:
– Только потому, что высший свет охотно вас принимает. Вам в моем вопросе почудилось нечто иное?
Что же он имел в виду? Сделав над собой усилие и надев маску вежливого безразличия, в уме она начала перебирать все возможные варианты. Что, если Беллами был пиратом? Нет, вряд ли, скорее контрабандистом. Вероятно, когда-то он вел дела с Эдмундом, и потому супруг не одобрял их общение, при этом не желая ничего объяснять.
