В Эдмунде вдруг вспыхнуло неудержимое желание схватить ее за талию, посадить на край стола, задрать юбки и взять силой.
Чтобы справиться с эмоциями, на несколько секунд он закрыл глаза, а когда открыл, увидел устремленный на него любопытный взгляд Джейн.
– Хотела бы я знать, что у тебя на уме. Судя по выражению лица, что-то весьма занятное.
– Возможно, мы вернемся к этому вопросу позже, – ответил он охрипшим голосом.
– О, даже так? – Она ухмыльнулась, точно как распутная служанка, и Эдмунду пришлось грубо одернуть себя, напомнив, что перед ним баронесса, а сам он барон, и они стоят на пороге своего дома, где на них с интересом поглядывают лакей и дворецкий.
Он подал ей черную полумаску, которую держал в руках.
– Надень, пожалуйста.
– Надену во время маскарада, а до тех пор буду наблюдать за твоим лицом. – Она взяла его за руку. – На случай, если у тебя опять появится это занятное выражение.
– Пунш здесь обыкновенно очень крепок, – прошептал Эдмунд на ухо Джейн. – Смею предположить, что большинство гостей с нетерпением ждут подачи напитков, а вовсе не танцев.
Он окинул взглядом гостиную лорда Везервакса: всюду царили лоск и шик эпохи короля Георга: золотое великолепие и темно-розовый порфир колонн. Каждый дюйм потолка был расписан мифологическими образами, мраморный пол натерт до ослепляющего блеска.
– Интересно, все эти пары учились вальсировать так же, как я? – шепотом осведомилась Джейн. – И теперь начнут хватать друг друга за…
– Тсс! – Эдмунд, с трудом сдерживая смех, стиснул ее кисть. – Давай выпьем знаменитого пунша лорда Везервакса. Если кто и знает толк в алкоголе, так это хозяин вечера.
Эдмунд помнил, что самообладанию Джейн никогда не требовалась помощь крепких напитков, она никогда не падала духом. Небольшой промах на балу Аллингемов не помешал ей гордо двинуться вперед. С того дня и до сих пор она вела себя как истинная баронесса, но больше ему по душе пришлась служанка.
Эдмунд в который уже раз порадовался, что у его черной полумаски плохо прорезаны отверстия для глаз. Благодаря этому он мог незаметно заглядывать в вырез блузки жены.
– Я все вижу! – предупредила его Джейн. – Прекрати сию же минуту: из-за тебя я чувствую себя неловко.
Он взял ее за руку и повел через толпу гостей на свободное место в танцевальной зале.
– Смею надеяться, это убедило тебя в собственной неотразимости.
В ответ Джейн фыркнула:
– Я не избалована мужским вниманием, Эдмунд, так что никаких иллюзий на сей счет не питаю. Несколько фривольных вещичек из дешевой ткани ничего не меняют.
– Что я слышу, и от кого! От дамы, которую я обнаружил за карточным столом в компании четырех мужчин, чье внимание было всецело приковано к ней благодаря ее силе убеждения и…
– И заимствованным драгоценностям? – Джейн тряхнула головой. – Да, было весело, пока я не проиграла. Кажется, с того момента они уже не считали меня очаровательной, да и сам дар, видимо, утрачен.
– Сомневаюсь, что такое возможно: ты просто давно им не пользовалась.
– Похоже на вызов.
– Так и есть, я бросаю тебе вызов: сможешь ли ты вести себя так же плохо, как в тот вечер?
– Хм… – Она смерила его долгим взглядом и вдруг присела в реверансе, демонстрируя аппетитные округлости, едва не выскакивавшие из корсажа. – Не желаете ли пинту пива, милорд?
Джейн призывно покачала бедрами, и Эдмунд подыграл ей, а потом расхохотался:
– Не откажусь, пожалуй, малышка, вот только… Ох, не могу! Прости, Джейн. Хотел бы я ответить тебе стихами, но язык не поворачивается… Вот так бы и съел!
Она выпрямилась и вмиг посерьезнела:
– Опять ты со своей вежливостью! Это же игра.
Эдмунд снова рассмеялся.
– Я не так хорошо играю, как хотелось бы, моя милая неугомонная женушка, но зато неплохо вальсирую. Позволь пригласить тебя на танец?
Несколько пар уже кружились по залу под звуки вальса.
Учитывая, что в танцах Джейн продвинулась недалеко и только-только перестала спотыкаться о его ноги на поворотах, Эдмунд с облегчением заметил, что сегодняшние гости пили усерднее, чем танцевали.
Притянув жену поближе, Эдмунд крепко прижался к ее нежной груди. Ни духота, ни крепкие ароматы дамских духов и пряных напитков не смогли заглушить запах свежести, который тотчас уловил его нос.
– Готова?
Когда Джейн кивнула, опустив руку ему на плечо, он крепче обхватил ее талию и сделал первый шаг.
– Начнем. И раз-два-три… Не напрягайся, просто держи мою руку, позволь мне вести тебя.
– Как всегда, – согласилась Джейн, подстраиваясь под его ритм.
Эдмунд выбрал самые простые фигуры вальса. Места было достаточно, знакомая музыка лилась бальзамом на душу, мягкий свет свечей успокаивал. Джейн потихоньку расслаблялась, и ему удалось покрепче прижать ее к себе.
Эдмунд никогда и помыслить не мог, что будет так счастлив в объятиях держать жену.
– Как мне это нравится! – прошептал он Джейн на ушко, не справившись с нахлынувшими чувствами.
Она кивнула, кружась в вальсе с новообретенной уверенностью.
– Мне тоже танцы по душе. У нас ведь получается? Я до сих пор ни разу не споткнулась и не рухнула, так что тебе не пришлось хватать меня за…
Да, это упущение, и его следовало исправить.
– Я всего лишь стараюсь помогать тебе удерживать равновесие.
– Мне кажется, все наоборот: чем крепче ты меня держишь, тем скорее я теряю равновесие из-за тебя, – заявила Джейн и тут же споткнулась о носок его туфли.
Эдмунд тут же сжал ее талию.
– Держись, Джейн!
– Не произноси мое имя! Никто не должен знать, кто на самом деле танцует с морским капитаном. Я всего лишь служанка из паба.
– Ах вот оно что! Хочешь продолжить игру?
– Да, очень хочу! – Она уютно устроилась у него на груди, головой прислонившись к подбородку, так что волосы нежно щекотали ему щеку.
Вывод напрашивался сам собой: ей тоже нравится этот побег от реальности, она легко поддалась искушению маскарада.
От избытка чувств Эдмунд, всегда настроенный на поэтический лад, прошептал ей на ухо, едва касаясь губами волос:
Любя день целый одного меня.
Что ты назавтра скажешь,
изменя?
Что мы уже не те – и нет закона
Придерживаться клятв чужих?
В прорези маски он увидел восторг в ее глазах.
– Что, опять Шекспир?
– Джон Донн.
