Может судьба специально свела его с Джейн именно сегодня? Кто, кроме него, возьмет ее в жены без приданого? Правда, неизвестно, хочет ли она замуж, но ничего: он постарается ее уговорить. Да, Джейн ему определенно подходит. Пусть красавицей ее и не назовешь, но у нее большие глаза и живое, выразительное лицо, на нее приятно смотреть, да и поговорить с ней есть о чем. Она вполне разумная девушка, несмотря на сегодняшний конфуз. Что ж, бывает: людям свойственно ошибаться.
Это будет брак по расчету, построенный на фундаменте старой дружбы и скрепленный взаимным уважением, и никакой любви, даже намека на любовь!
Все правильно. Эдмунд и без того получит куда больше, чем заслуживает.
– Лучше бы ты отправил Шерингбрука не к своему поверенному, а к Хавьеру, – сказала Джейн. – Как ближайший родственник-мужчина, за меня несет ответственность он, так что ты не обязан оплачивать мои долги.
Эдмунд повернулся к ней в профиль, намереваясь применить свой излюбленный трюк: на редкость хорошее боковое зрение позволяло ему незаметно наблюдать за собеседником, в то время как тот думал, что никто на него не смотрит, – и спросил:
– А если это не так?
– Это ты сейчас о чем, Киркпатрик?
Он ожидал, что на ее лице отразится удивление или интерес, но ничего подобного не увидел – никакой реакции, даже глазом не моргнула.
Эдмунд сменил позу и, положив руку на спинку оттоманки, слегка коснулся шеи Джейн. Вот тут реакция превзошла все ожидания: девушка так резко подалась вперед, что соскользнула на пол. Эдмунд подал ей руку и помог подняться.
– Что ты имеешь в виду, Киркпатрик? – тихо, совершенно ошарашенно спросила Джейн.
Все еще удерживая ее руку, он опустился на колено.
Она широко распахнула глаза.
– Нет! Только не это! Нет-нет… Пожалуйста, встань!
Можно подумать, что, если он встанет, все изменится: исчезнет ее долг, а вместе с ним и то письмо. Ему нужна жена. И наследник.
– Джейн, я прошу тебя выйти за меня замуж.
Она отчаянно пыталась высвободить свою руку.
– Не говори так, Киркпатрик! Я знаю, ты этого не хочешь. Не надо. Не поступай так со мной.
Он выпустил ее руку, встал и отступил на шаг назад.
«Не поступай так со мной». Что за таинственная фраза? Разве в его предложении было что-то дурное, обидное, оскорбительное? Странно, очень странно.
Эдмунд поморщился. Старая, знакомая, мучительная боль в желудке возникла снова. Он медленно сделал глубокий вдох, еще один… Боль утихла.
– Джейн, пожалуйста, обдумай мое предложение: ты сможешь выбраться из сложной ситуации, а я постараюсь, чтобы тебе было со мной… не очень плохо.
На ее губах промелькнула тень улыбки.
– Не прибедняйся, Киркпатрик: с тобой всем всегда хорошо!
– Вот уж не думал…
– Ты объяснил, почему мне нужно за тебя замуж, а теперь я хочу знать, зачем тебе жениться на мне.
Джейн вскинула подбородок и так плавно изогнула шею, что стала похожа на лебедя.
В этом она вся, эта Джейн. Ей ничего не стоило притвориться кем угодно: хоть благородной птицей, хоть графиней, хоть королевой, а уж баронессой и подавно.
Но Джейн Тиндалл умела не только притворяться, но и держать удар. Достаточно вспомнить, как хладнокровно она вела себя за карточным столом.
Эдмунд постарался быть с ней предельно честным:
– Мне пора обзавестись семьей, и я не хочу тянуть с женитьбой. А ты мне нравишься, Джейн. Я восхищаюсь тобой.
– Ты мной восхищаешься. Тебя восхищает моя неземная красота? Мое неотразимое обаяние? Многочисленные таланты? Изящество? Покладистый характер? Скажи на милость, чем именно ты восхищаешься?
Она смотрела на него с нескрываемой иронией, прекрасно понимая, что не обладает ни одним из перечисленных качеств.
Эдмунд тоже это понимал и, тем не менее, не лгал, когда говорил, что восхищается ею, и поэтому вполне искренне ответил:
– Меня восхищает, что ты решительная, находчивая, целеустремленная.
В лице Джейн что-то дрогнуло, и она коротко сказала:
– Спасибо, Киркпатрик.
Мучительная боль вернулась, словно напоминая, что надо торопиться.
– Позволь мне завтра же поговорить с твоим кузеном.
Она прищурилась:
– Только если ты примешь мои условия.
– Хорошо, давай обсудим их по порядку.
– Мое приданое пойдет на оплату долга Шерингбруку.
Эдмунд кивнул.
– Да, понимаю, но, надеюсь, больше ты никогда не сядешь с ним за карточный стол.
– Не только за карточный, но и вообще ни за какой. Вернемся к моим условиям: двести фунтов в год на личные расходы.
– Надо же, какая ты требовательная.
– Не требовательная, а предусмотрительная. Я всего лишь пытаюсь отстоять свои интересы.
Эдмунду показалось, что в ее глазах блеснули слезы. Сегодня вечером она боролась, чтобы обеспечить себе независимость, и проиграла. Теперь ей хотелось хоть немного наверстать упущенное. Грех отказать ей в таком желании. Должна же она получить какую-то компенсацию за то, что он, предлагая ей руку и сердце, утаивает от нее свое прошлое.
– Договорились: ты будешь получать двести фунтов в год.
– А еще мне нужна личная горничная и… шесть новых платьев! – выпалила Джейн с робкой надеждой.
У Эдмунда сжалось сердце. Господи, какая же она наивная! Такое впечатление, что он старше ее на целую вечность, а не на каких-то восемь лет.
– Да сколько угодно! Ты выберешь сама эти платья.
В первый раз за вечер она искренне улыбнулась и хитренько поинтересовалась:
– А если я попрошу собственную лошадь?
– Ты ее получишь. И тоже выберешь сама.
– Драгоценности?
Джейн явно вошла во вкус, и его это только радовало. Если она увлечется внешними атрибутами светской жизни и не станет расспрашивать его о прошлом, значит, он сделал правильный выбор.
– Рубины. Насколько я понимаю, ты испытываешь к ним особое пристрастие, – указал он на бесценное ожерелье, забытое на оттоманке. – Довольно, Джейн. Я жду ответа.
Она задумчиво наморщила лоб:
– Мне больше ничего не приходит в голову. Даже куртизанка не решилась бы попросить так много.
– Стало быть, ты согласна и мы помолвлены?
Маленькая и хрупкая, Джейн вдруг стала высокой и сильной. Забыв об унынии, лучезарно улыбнувшись, хотя в глазах светилась отчаянная решимость, она заявила:
– Да, я принимаю твое предложение.
