Левый привел в продолговатую комнату, посреди которой валялись выпуклые пластины из зеленого металла.
– Знаете на что похоже? – возбужденно спросил Марк.
– На доспехи рыцаря, – угадал Кузьмичев.
– Точно! Вот эти, подлиннее которые, поножи, а это типа налокотников… Очуметь!
Правый проход вывел к завалу, зато центральный проход уперся в целенькую переборку из чего-то волокнистого и чрезвычайно прочного, с высоким проемом по центру. Проем был наглухо перекрыт плитой из того же материала. На толчки и пиханья плита не реагировала.
– Гранатой, может? – разгорячилась Алла.
– А если кислород повредит тому, что внутри? – оспорил это решение Воронин.
– А что там может быть?
– А я почем знаю? Может, сокровища чужих! Или гробница…
– Или куча пыли, – добавил прозы Кузьмичев.
Он приложил ладони к плите, надавил и повел ее в сторону. Плита туго, но пошла, отворяя вход.
Луч голубоватого света залил небольшую комнату. Она никак не была обставлена, а посередине, на полу, лежали два скелета. Они сжимали друг друга в объятиях.
Земляне стояли долго и молча. Первой нарушила молчание Наташа.
– Они так и умерли… – пробормотала она стеклянным голосом. – Вместе. Не разнимая рук… То есть щупалец…
Трофим Иванович прерывисто вздохнул.
– Пойдемте обратно, посмотрим, куда туннель ведет, – предложил Кузьмичев. – Может, сыщем какиенибудь инопланетные пушки.
– Да-да, пойдемте, – заторопился Воронин.
Вернувшись к БМД, полковник приказал Раджабову трогаться. И бронемашина, напуская грохочущее эхо, двинулась в темноту, включая фары.
Туннель, имевший началом каньон, протянулся метров на триста, закрутился спиральным спуском и вывел на длинный пологий съезд. А за съездом открылся подземный зал таких размеров, что лучи фонарей не доставали до сводов. Шаги горстки людей не отдавались гулким эхо – зал хранил торжественное молчание. Он просто не вмещался в сознании, а жалких фонариков недоставало, чтобы осветить исполинские колонны, вздымавшиеся к невидимому потолку, или глубокие, неохватные ниши, в которых легко поместился бы собор Василия Блаженного.
– Метров на пятьсот мы точно опустились, – громко сказал профессор, – и стены каньона столько же в высоту… Мы в километре от поверхности!
– Поехали отсюда, – глухо проговорил Кузьмичев. – Спрятаться здесь можно, но еще проще оказаться замурованными. А запасной выход мы отыщем не скоро.
– Поехали! – обрадовалась Алла.
– У меня такое ощущение, – медленно проговорила Наташа, зябко обхватив себя руками, – что мы будто прячемся от реальной беды, уходим от неприятных разговоров… Признайтесь, все же ведь обрадовались, когда профессор подал идею исследовать этот туннель!
Георгий усмехнулся и кивнул.
– Есть немного… – протянул Виштальский.
– Просто никто не ожидал того, что случилось, – сказал Воронин, нервно потирая руки. – Непонимание – да, я предвидел, что люди из двадцать третьего века не знакомы с реалиями века двадцатого. Это все равно как если бы мы с вами вдруг оказались в эпоху Петра! Да куда там… Разрыв еще более велик, уж очень далеко ушел прогресс – как начал ракетировать после первой НТР, так и ракетировал… Но такого… Не спросив, не разобравшись, не попытавшись даже разобраться, жать на курок! Убивать!
– Ужасно… – прошептала Алла. – Я так надеялась их увидеть, так мечтала… Ах, думаю, сколько у меня появится новых друзей! А потом мы вернемся на Землю и заживем как все…
– Кошмар какой-то… – вздохнула Наташа.
– А ты как? – спросила Алла.
Кузьмичев насупил брови.
– Знаешь, я ни разу не испытывал ненависти к своим врагам, – сказал он, подумав. – Они были для меня противниками, они были с той стороны. Если враг не сдавался, я его уничтожал, не испытывая особой радости, но и злобы не было, ожесточения, ведь напали не на мою страну. Вообще, война – это грязь. Пыль, пот, кровь… И вот, дожил! Я ненавижу этих, из Города, куда мы все так стремились. Я никогда не прощу им ни Шматко, ни Леночки, никого! Ладно, – нахмурился Георгий, – пора возвращаться. Никакого инопланетного оружия здесь все равно нет, да и толку с него… Эта база – очень древняя. Представляете, сколько понадобилось времени реке, чтобы прорезать каньон? Тысячи лет!
– Вы правы, вы правы, – закивал Воронин. – Но как же теперь быть?
– В лес уйдем, – усмехнулся Георгий, – в партизаны. А что нам еще остается?
Пятерка исследователей осторожно вернулась к БМД.
– Возвращаемся, Джафар.
– Есть!
Бронемашина, скрежеща гусеницами, стала одолевать затяжной подъем. Минут десять одолевала, пока в темноте не засветился кругляш входа в туннель. Остальные ждали изыскателей, жались к теплой, не остывшей еще броне.
– Ну, что там? – приглушенно спросил Гоцман, обнимавший Эллу Наумовну.
– Пришельцы, – лапидарно ответил Трофим Иванович. – Скелеты. Древние…
Планетолога удовлетворило объяснение.
– Джафар, – сказал Кузьмичев. – Горючего сколько?
– Мало, командир, – вздохнул Раджабов. – Километров семьдесят еще одолеем, и все…
– Боеприпас?
– На моей – восемнадцать выстрелов для пушки, у Саксина – двадцать два, у Васнецова – десять. Полная укладка ПТУРСов. Пять РПГ с боекомплектом. Восемь пулеметов. Три десятка «калашниковых», есть запасные рожки, плюс патроны в «цинках». Нас всего-то осталось – двадцать три человека. Продержимся, командир…
– Куда денемся… – проворчал Георгий. – Потомки не показывались?
– Да нет… Тихо как-то.
– То-то и оно. Что ж они, сначала напали, а теперь передумали? Или объявили перерыв на обед?
– Или устроили ловушку, – подсказал Марк.
– Во-во… А мы сейчас проверим. Так, всем гражданским укрыться в туннеле!
– Гоша… – начала Алла.
– Разговорчики в строю! Джафар, Марк, Шура, Жека – вы остаетесь.
– А я? – поднялся Саксин.
– И ты тоже.
Вскоре восемь человек скрылись на базе пришельцев, а шестеро остались на берегу шумливой речки.
– Сегаль – в башню. Саксин – в другую. А мы с тобой, – Кузьмичев хлопнул по плечу Виштальского, – по РПГ в руки.
– Это можно… То есть – слушаюсь!
– Джафар, Шурка, заводите двигатели и выезжайте, налево и направо. Васнецов, ты в резерве.
– Есть!
– Бу-сде…
Загрохотали дизеля, шум рокочущих моторов разнесся по каньону, отдаваясь от стен. Фиолетовая гарь дунула горячим выхлопом.
