Ну, в самом-то деле! Чего иного, кроме краха, можно было ожидать, если тот, кто объявлял себя выразителем коренных интересов рабочих, в решительный момент согласился заведовать почтой, другой «защитничек», став министром труда, не предпринял никаких мер по установлению рабочего контроля в сфере труда, «народный социалист» Пешехонов не смог обуздать спекуляцию продовольствием, эсеровский министр земледелия Чернов отказывал селу в конфискации помещичьих земель, а эсеровский военный министр Керенский начал готовить новое кровавое наступление во имя Антанты?
Как тут не леветь массам?
Напомню и слова Ленина, сказанные в адрес подобных «лидеров»: «Поживёте — увидите!»
ПЕРВЫЙ кризис власти весной 1917 года обнаружил всю непрочность ситуации. В начальный момент кризиса даже соглашательский Исполком Петросовета не был склонен делегировать в правительство своих представителей — после долгих споров 29 апреля Исполком отказался от этой идеи, хотя и большинством всего в один голос: 23 против 22.
Возникала реальная угроза того, что без «социалистической» подпорки «временные» рухнут. Но тогда власть «по факту» перешла бы к эсеро-меньшевистским Советам, а это означало бы и их быстрый крах, поскольку к решительным действиям в интересах масс такие Советы не перешли бы. Поэтому, как только к отставке Милюкова 1 (14) мая прибавили отставку ещё и Гучкова, Исполком Петросовета большинством в 41 голос против 18 проголосовал за правительственную коалицию.
Соглашатели в Петросовете победили, но победа-то была явно из разряда пирровых, то есть — чреватых будущим поражением.
Так или иначе, Временное правительство временно было спасено. Но тут же оно двинулось ко второму кризису, начав подготовку летнего наступления…
В коалиционном правительстве из шестнадцати министерских постов десять занимали крупные помещики и капиталисты (откуда и родился лозунг «Долой десять министров-капиталистов!»), а шесть — «социалистические» министры.
Ленин тогда был по горло занят текущими организационными партийными делами и пропагандой в массах. В одном только мае он выступал на митингах рабочих Путиловского завода и Путиловской верфи; Адмиралтейского судостроительного завода и Франко-Русского завода; в актовом зале Морского кадетского корпуса; на митинге рабочих Обуховского завода совместно с рабочими Семянниковского и Александровского заводов, в вагонных мастерских Николаевской железной дороги, где были также рабочие Александровского механического, Невского судостроительного, Семянниковского заводов и рабочие фабрик Паля и Торнтона…
Выступал Ленин в мае и на Трубочном заводе (где делали не курительные, а снарядные трубки), в Политехническом институте перед студентами и рабочими завода «Айваз», на собрании рабочих фабрики «Скороход»…
Невская застава, Московская застава, Васильевский остров — все рабочие Питера слышали Ленина весной и летом 1917 года не раз и не два… И это — не считая выступлений на чисто партийных собраниях и районных конференциях. Времени было в обрез, и на злобу дня Ленин откликается короткими заметками в «Правде»: «Министерский тон», «Ничего не изменилось» и т. д.
10 (23) мая он пишет заметку с «говорящим» названием: «Ищут Наполеона»… Русское издание Наполеона имущие тогда действительно уже начали подыскивать, но пока кандидатуры лишь намечались, и будущей «корниловщиной» попахивало лишь чуть-чуть.
Среди ленинских коротких статей того времени выделю две. Обе появились в одном и том же 72-м номере «Правды» от 3 (16) июня 1917 года.
В статье «Большевизм и «разложение» армии», Ленин заявил, что «правые» «не кричат, а работают, организованно работают в свою пользу» «в министерстве, на фабриках угрозой локаутов, приказами о расформировании полков», а большевики имеют в своём распоряжении только слово».
Так ведь и было!
Министерских постов большевики не занимали, государственного аппарата в своём распоряжении не имели, экономических рычагов — тоже. Причём Ленин писал, что «Правду» на фронт не пускают, киевские газетные агенты постановили «Правду» не распространять, Земский союз в своих киосках её не продаёт, а меньшевистские «Известия Совета Рабочих и Солдатских Депутатов» обещают вести «систематическую борьбу с проповедью ленинизма». В результате, предупреждал Ленин:
«Лишённые возможности получить ясные руководящие указания, инстинктивно чувствующие фальшь позиции официальных вождей демократии, массы принуждены ощупью сами искать пути…
В результате под знамя большевизма идёт всякий недовольный: сознательный революционер, возмущённый борец, тоскующий по своей хате и не видящий конца войны, иной раз прямо боящийся за свою шкуру человек…
Там, где большевизм имеет возможность открыто выступать, там дезорганизации нет.
Где нет большевиков или им говорить не дают, там эксцессы, там разложение, там лжебольшевики.
А этого-то как раз и нужно нашим врагам.
Им нужен повод сказать: «Большевики разлагают армию», а затем заткнуть рот большевикам».
(В. И. Ленин. ПСС, т. 32, с. 255–256.)
Как многое в уже скорой открытой Гражданской войне объясняется этими ленинскими словами. «Зелёные» и «серо-буро-малиновые» банды разного рода «батек» от анархичного Нестора Махно до опереточного «пана атамана Грициана Таврического» — это результат «деятельности» не только царизма, исковеркавшего множество народных душ, но и результат «деятельности» «временных», быстро утрачивавших контроль за ситуацией, а винивших в том большевиков.
В 1918 году, в 1919 году они — теперь уже не «временные», а «бывшие», будут заниматься тем же: сваливать порождённые ими же эксцессы Гражданской войны на Советскую власть.
Да, прав был Ленин, прав! Как прав был он и в констатации во второй статье «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!», где писал:
«Искренность в политике означает не то, чтобы гг. Керенские, Черновы и Кº должны были доказывать свою личную искренность, — её мы охотно допускаем и не в ней вовсе дело. Искренность в политике, то есть в той области человеческих отношений, которая имеет дело не с единицами, а с миллионами, — искренность в политике есть вполне доступное проверке соответствие между словом и делом».
(В. И. Ленин. ПСС, т. 32, с. 259.)
Просто?
Да.
Верно?
Безусловно — да!
К сожалению, хотя всё это было верно и просто, далеко не всегда всё это сразу оказывается понятно массам — как в начале XX века, так и сто лет спустя, в начале XXI века…
Например, Борис Ельцин уверял, что если народ станет жить хуже, он ляжет на рельсы.
Владимир Путин заявлял, что вор должен сидеть, и вообще преступников надо «мочить» в известном месте…
И всё это были слова, возможно даже — лично искренние. Однако за этими словами не последовали и не могли последовать — в случае прислужников капитала Ельцина и Путина — соответствующие словам дела́.
