А вот здесь с А. Рабиновичем можно кое в чём и согласиться!
Насчёт «восстания» и его якобы «запоздалой поддержки» большевиками — это профессор Рабинович просто вяло отрабатывает антисоветский номер. А вот насчёт того, что поддержкой массовой демонстрации Ленин хотел подбодрить и подтолкнуть к взятию власти ЦИК и крестьянский Исполком (к чему кулаком под нос призывал эсера Чернова дюжий рабочий), — это очень может быть!
Но если вспомнить, что в то время ЦИК был преимущественно эсеро-меньшевистским, а ИКВСКД преимущественно эсеровским, то, спрашивается: для кого хотел власти Ленин — для себя, или для Советов, пусть пока и не ленинских?
Подобными «обвинениями» Ленина рабиновичи высекают сами себя, ибо ленинский лозунг «Вся власть Советам!» был брошен им в политическую жизнь России задолго до того, как возникли условия для взятия власти лично Лениным и его соратниками-большевиками. Лишь окончательное предательство эсеро-меньшевистских лидеров ЦИКа в июле 1917 года вынудило Ленина временно снять этот лозунг с повестки дня.
В июльских событиях 1917 года много тёмного и вряд ли на документальном уровне проясняемого, зато системный анализ («Ищи, кому выгодно!») позволяет оценить эти события в своих истоках как провокацию властей с целью моральной дискредитации большевизма и последующего его физического избиения пока ещё идущими за Временным правительством войсками.
Понимая это, Ленин и выступил тогда в роли «пожарного» — если Питер уже шёл за ним, то Россия ещё не была готова принять правду Ленина.
Июль 1917 года в Петрограде не стал повторением Июня 1848 года в Париже — и времена были не те, и вождь у народов России возникал покрепче Луи Блана. Но торжество российской либеральной сволочи образца 1917 года было не меньшим, чем торжество французской либеральной сволочи образца 1848 года…
И — не менее гнусным.
Заранее обдуманную и подготовленную провокацию «правых» выдавало и быстрое появление «рояля в кустах» — 5 июля «жёлтая» газета «Живое слово» опубликовала сообщение бывшего ленинского соратника Алексинского и старого эсера Панкратова о том, что Ленин является прямым германским агентом, о чём-де у «нижеподписавшихся» имеются документы.
Весенняя болтовня о «пломбированном вагоне» к лету вроде бы рассосалась, но тут же вот — «даку́менты». «Утка» Алексинского — Панкратова, подготовленная не ими, конечно, выглядела неуклюже при ближайшем рассмотрении, однако из неё сразу же сделали сенсацию.
Сей сюжет мы позднее разберём подробно, а пока скажу, что вечером 6 июля власти санкционировали арест Ленина, Зиновьева и Каменева, и прокурор Петроградской судебной палаты тут же выписал ордера на арест.
Отряд Преображенского гвардейского полка под командованием начальника контрразведки Бориса Никитина отправился на квартиру старшей сестры Ленина — Анны Елизаровой-Ульяновой, где жили Ленин и Крупская. Тщательнейший обыск ничего не дал, но «история» разрасталась, партия большевиков ушла фактически в полуподполье и в подполье.
6 июля в сторожке завода «Русский Рено» прошло совещание исполнительной комиссии Петроградского комитета РСДРП(б) с участием Ленина, где было решено призвать рабочих к возобновлению работ с утра 7 июля.
7 июля 1917 года премьер князь Г. Е. Львов подал в отставку и министром-председателем Временного правительства был назначен А. Ф. Керенский.
7-го же июля на квартире тестя Сталина, большевика С. Я. Аллилуева, собрались члены ЦК Ленин, Сталин, Ногин, Зиновьев, Каменев и ряд партийных работников, в том числе — Орджоникидзе и Стасова. Обсуждался и вопрос о явке Ленина на суд. Вначале Владимир Ильич сгоряча решил явиться, но в итоге было принято решение на суд не являться. В бюро ЦИКа Ленин написал:
«Сейчас только, в 3¼ часа дня, 7 июля, я узнал, что у меня на квартире был сегодня ночью обыск, произведённый вопреки протестам жены, вооружёнными людьми, не предъявившими письменного приказа. Я выражаю свой протест против этого, прошу Бюро ЦИК расследовать это прямое нарушение закона.
Вместе с тем я считаю своим долгом официально и письменно подтвердить то, в чём, я уверен, не смог сомневаться ни один член ЦИК, именно: что в случае приказа правительства о моём аресте и утверждения этого приказа ЦИК-том, я явлюсь в указанное мне ЦИК-том место для ареста.
Член ЦИК Владимир Ильич Ульянов
(Н. Ленин)».
(В. И. Ленин. ПСС, т. 49, с. 445.)
Увы, «социалисты» Керенский, Чхеидзе, Церетели, Чернов и иже с ними уже пустились во все тяжкие, и их «гарантии» — даже если бы они были даны — не стоили бы тех чернил, которыми были бы написаны. К тому же 9 июля Бюро ЦИК фарисейски отказалось от права на неприкосновенность своих членов при условии, что правительственные власти «будут предупреждать ЦИК об арестах за 24 часа и предоставят ему возможность следить за ходом расследования».
(Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989, с. 346.)
Но это подлое и одновременно жалкое «постановление», принятое исключительно против Ленина, не могло послужить для окончательно саморазоблачившихся ренегатов даже «фиговым листиком».
ОТНОШЕНИЕ к большевикам изменилось у многих в день-два разительно! Антиленинский «чёрный пиар» об «измене» Ленина — а других причин к общественной обструкции не было! — своё дело сделал. Особенно эффективно удалось обработать солдат, тем более что большевизированные части отправили на фронт. С рабочими номер с «пиаром», конечно, не проходил, но они пока что были из процесса выведены — в Питере властвовал юнкерский штык.
Не обошлось без трагикомических деталей. На рассвете 6 июля сводный отряд из Петроградского полка, восьми броневиков, трёх рот Преображенского, Семёновского и Волынского гвардейских полков, отряда моряков Черноморского флота, нескольких отрядов юнкеров, курсантов авиашколы и отряда самокатчиков (военных велосипедистов) при поддержке тяжёлой (!) артиллерии приготовился штурмовать дворец Кшесинской.
Большевики успешно и безболезненно прорвались через всю эту ораву к Петропавловской крепости, гарнизон которой им сочувствовал, но днём войска заняли и крепость.
Начались аресты.
А на чердаке особняка Кшесинской обнаружили кипы листовок погромного дубровинского «Союза Михаила Архангела», оставшиеся с царских, конечно, времён… Тем не менее «Петроградская газета» 8 июля радостно сообщила «сенсацию»:
«Ленин, Вильгельм II и д-р Дубровин (известный деятель правых) в общем союзе. Доказано: ленинцы устроили мятеж совместно с марковской и дубровинской чёрной сотней».
(Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989, с. 53.)
Н-да…
Ленин и Вильгельм — это ещё куда ни шло…
Но Ленин и Дубровин с его «чёрной сотней»? Это была уже чистая, незамутнённая социальная паранойя.
