Книга Ленин в 1917 году, страница 69. Автор книги Сергей Кремлев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ленин в 1917 году»

Cтраница 69

Итак, «Кит Китычи» Рябушинские, их политические агенты Пальчинские и прочие готовили события «под себя». Керенский при этом, хотя и вёл дело тоже к военному перевороту, рассчитывал сохранить руководящие позиции.

2 (25) июля 1917 года Временное правительство ввело — пока лишь на фронте — смертную казнь. При дивизиях были учреждены военно-по… ах, пардон, — военно-«революционные» суды, приговоры которых вступали в силу немедленно и безоговорочно после опубликования. Это была, безусловно, мера не укрепления армии — как о том заявлялось, а мера по превращению армии в послушный инструмент властей для подавления народных выступлений.

11 (24) августа состоялось заседание ЦК партии кадетов. Член ЦК, экономист А. А. Мануилов (1861–1929), бывший ректор Московского университета, «временный» министр просвещения, заявил там: «Уговорами управлять нельзя… Остаётся утвердить власть на физической силе». (Замечу в скобках, что после Октября 1917 года Мануилов эмигрировал, но позднее вернулся в СССР и преподавал в советских вузах.)

Депутат III и IV Государственной думы П. П. Герасимов тоже не миндальничал: «Некому даже залить улицы кровью», а А. И. Джевилегов возражал: «В войске есть элементы, на которые можно будет опереться диктатуре. Страна жаждет порядка: она идёт до царя…»

«До царя» шла, конечно, не страна, а «правые». Но и они имели в виду не реставрацию непопулярного Николая, а нечто покруче.

12 (25) августа под председательством Керенского в Москве с большой помпой открылось Государственное совещание, длившееся по 15 (28) августа. Открывая Совещание, Керенский предупредил, что он «железом и кровью» раздавит все попытки сопротивления правительству.

На Совещание съехалось около 2500 человек, в том числе 488 депутатов Государственной думы всех созывов, 313 от кооперации, 150 от торгово-промышленных кругов и банков, 147 от городских дум, 118 от земств, 117 от армии и флота (подавляюще — офицерство), 129 от Советов крестьянских депутатов и 100 меньшевиков и эсеров от Советов рабочих и солдатских депутатов.

Определился окончательно и русский то ли Кавеньяк, то ли Бонапарт — генерал Корнилов. Совещание чествовало его взахлёб, офицерьё носило генерала на руках, а правые газеты объявили человеком, «способным навести порядок».

В своём выступлении 13 (26) августа Корнилов потребовал приравнять тыл к фронту. Имелось в виду, конечно, не уравнение фронтового и тылового пайка, а введение смертной казни, уже восстановленной на фронте, и для тыла.

Корнилов настаивал на введении в промышленности военного положения с запретом митингов и забастовок, на что не решался даже царь.

Соответственно, как для крупных собственников, так и для особо кровавых правых эсеров типа кокаиниста Савинкова, Корнилов становился если не кумиром (кумир — это для юнкеров, прапорщиков и поручиков), то — знаменем.

В выступлениях на Совещании генерала Каледина, монархиста Шульгина, кадета Милюкова и прочего «сиятельного» сброда была заявлена та же программа действий: ликвидация Советов, упразднение солдатских комитетов, введение смертной казни в тылу, военная дисциплина на фабриках и заводах, подавление самовольных захватов помещичьих земель и т. д.

Церетели от имени ЦИКа заявил о поддержке Совещания.

У Совещания имелся и ещё один нюанс — было оглашено специальное послание президента США Вильсона, который обещал «временной» России всемерную поддержку, призывал к фактической расправе с революцией и манил 5-миллардным займом во имя продолжения войны.

В конце июля Керенский через французского министра иностранных дел Камбона зондировал отношение Вильсона к идее международной конференции для обсуждения возможности сворачивания войны. Вильсон тогда отмолчался, но архивы хранят черновик Вильсона, отпечатанный им самим на портативной машинке: «Надо бы найти способ это предложение отвергнуть».

(Уткин А. И. Дипломатия Вудро Вильсона. М.: Междунар. отношения. 1989, с. 161.)

Накануне Совещания Сталин в передовой в «Рабочем и солдате» от 8(21) августа, расставляя точки над «i», писал:

«…развитие контрреволюции вступает в новую полосу — от «разгромов и разрушений» она переходит к «законному руслу» «конституционного строительства». Контрреволюция опасается созыва Учредительного собрания, где большинство будет у крестьян, и ищет выход в организации Московского совещания, объявив его «общенациональным собором», — резюмировал Сталин, указывая, что «при таких условиях совещание… неминуемо превратится в орган заговора контрреволюции».

(И. В. Сталин. Сочинения, т. 3, с. 193–195.)

Смысл Совещания был прозрачен: поигрались в революции-демократии, и будя… Поэтому и проводить Совещание решили в Москве — с одной стороны, «спасать Россию» лучше с трибуны в древней столице, с другой стороны, здесь вроде бы было поспокойнее.

Однако по призыву большевиков Москва встретила Совещание однодневной стачкой протеста, в которой приняло участие более 400 000 человек.

(Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919; Ломоносов Ю. В. Воспоминания о Мартовской революции 1917 г. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1994, с. 204–205.)

Россия левела и левела…

ПРОБЛЕМЫ внутренние перемежались с проблемами внешними, международными. Когда Ленин обустроился в Гельсингфорсе, наладилась его переписка не только с Питером, но и со Стокгольмом — с Заграничным бюро ЦК (ЗБЦК). Несколько лет ЗБЦК, в которое в разное время входили разные люди, выполняло роль передаточного звена между Лениным, между эмиграцией и теми партийными работниками, которые находились в России. Это была трёхзвенная цепь: ЦК (фактически — Ленин) «ЗБЦК «Русское бюро ЦК…

При помощи ЗБЦК шла нелегальная переправка писем и людей — «туда и обратно» и литературы — «туда». Но теперь, когда Ленин вернулся в Россию, ЗБЦК выполняло роль чего-то вроде «министерства иностранных дел» РСДРП(б). В качестве заграничного представителя ЦК ЗБЦК издавало также в Стокгольме «Русский бюллетень «Правды».

Все эти месяцы весны и лета 1917 года поток событий в России отделял Ильича от деятельности европейских социал-демократов — интернационалистов, от задач и проблем Циммервальда, однако полностью эти вопросы из орбиты его интересов не ушли, да и не могли уйти. Он ведь с самого начала, уже в момент приезда в Россию, дал лозунг мировойсоциалистической революции, имея в виду прежде всего, конечно, воюющую Европу. Причём в реальном масштабе того времени, когда под бременем войны изнемогали не только Россия, но и Германия, Франция и даже Англия, лозунг европейской социалистической революции был не такой уж химерой.

Так или иначе, одни проблемы нельзя было отделить от других, и это хорошо видно из письма в ЗБЦК, которое Ленин начал писать в Гельсингфорсе 17 (30) августа, а закончил, с перерывами, 25 августа (7 сентября) 1917 года — когда образовалась оказия:

«Дорогие друзья! С великим трудом после долгих недель вынужденного перерыва, удаётся, кажется, восстановить переписку. Конечно, чтобы это удалось вполне, Вы должны усиленно похлопотать и поработать над организацией её со своей стороны.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация