Это всё примерно, конечно, лишь для иллюстрации того, что нельзя в переживаемый момент остаться верным марксизму, остаться верным революции, не относясь к восстанию, как к искусству».
(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 247.)
Так Ленин за месяц до реального восстания вёл системную — пока идейную, директивную и пока ещё из Финляндии подготовку будущих событий… Но вот «историк» Сергей Шрамко задаётся вопросом: «Кто руководил свержением Временного правительства?» — и далее продолжает: «Обычно в ответ на этот вопрос звучит — Ленин. Но Ленин появился в Смольном за несколько часов до штурма Зимнего дворца…»
Что тут сказать, кроме: «Угу!»?
А кто, интересно, руководил весной 1945 года взятием Берлина? По «логике» Шрамко — кто угодно, но только не Сталин. Ленин в Смольном хоть за несколько часов до штурма Зимнего появился, а Сталина в Берлине вообще никто не видел… Так какое он имеет отношение к штурму Рейхстага?
Эх, господа хорошие… Это ведь только в исторических анекдотах всё просто: «Пришёл, увидел, победил!» А в жизни одномоментный успех нередко готовят десятилетиями — как готовил его Ленин ещё со времён «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»…
Оба письма по вопросу восстания Ленин попросил переправить лично Марии Ильиничне, и она, перепечатав их в 10 экземплярах, передала копии в Секретариат ЦК Елене Стасовой — тогда секретарю ЦК и кандидату в члены ЦК для направления всем членам ЦК.
Оба письма обсуждались на заседании ЦК 15 (28) сентября 1917 года, где было решено провести собрание ЦК по тактике действий, и на голосование был поставлен вопрос: сохранить только один экземпляр писем. За это предложение проголосовало 6 человек, против — 4, воздержалось — 6.
Каменев при этом внёс проект резолюции, направленный против предложений Ленина, но проект отвергли.
(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, примеч. 81 на с. 487.)
Позднее Елена Стасова вспоминала, как она раздавала машинописные копии ленинских писем для предварительного ознакомления членам ЦК, и член ЦК Андрей Бубнов, прочтя их, тут же потребовал от Стасовой уничтожить все экземпляры, однако она отказалась.
В свете будущего расстрела Бубнова — якобы «невинной жертвы сталинского произвола» это — факт пикантный. И таких, как Бубнов, — людей вроде бы и своих и давно работающих в партии, но в чём-то нестойких, среди руководства РСДРП(б), а потом — РКП(б) и ВКП(б) было больше, чем хотелось бы…
Увы!
В РОССИИ пахло грозой, ждать у моря погоды в Гельсингфорсе Ленин не мог и поэтому объявил Ровио, что надо достать парик, краску для бровей, паспорт и устроить квартиру в Выборге.
(В скобках сообщу, что чуть позднее в письме Ивару Смилге из Выборга Ленин предупреждал Смилгу: «Имейте в ввиду, что Ровио прекрасный человек, но лентяй. За ним надо смотреть и напоминать два раза в день. Иначе не сделает».)
Да, из воспоминаний Ровио (и не только, конечно, Ровио) виден отнюдь не тот благодушный Ленин, которым его порой изображали… В большинстве воспоминаний, относящихся к дооктябрьским месяцам 1917 года, Ленин предстаёт крайне собранным, полным самообладания и хладнокровия, трезвым политическим деятелем, прекрасно сознающим свой потенциал, свой масштаб, своё значение в событиях… По необходимости — нередко жёстким в приказах и распоряжениях, но при этом — абсолютно без позы, без выпячивания себя.
Он всегда был готов рассмеяться от души смешному и внести в отношения искреннюю сердечность и человечность. Но всегда был готов и одёрнуть — если в том была деловая необходимость.
Собственно, всё так и должно было быть! Ленин давно являлся политическим полководцем, а бывают ли на свете добродушные полководцы? Человечные — да, бывают. Добродушные — нет! — потому что очень уж у них непростое дело — посылать людей в огонь, в бой, возможно — на смерть. Здесь будешь сюсюкать — лишней крови не оберёшься, а кровь людская — не водица.
С париком же получилось забавно…
По объявлению Ровио нашёл театрального парикмахера и рано утром, когда на улицах безлюдно, привёл Ленина к парикмахеру снимать мерку. Парикмахер оказался старым петербуржцем, работал раньше в Мариинском театре и вспоминал, как «омолаживал» князей, генералов, аристократов и аристократок. Короче, он был мастером своего дела и брался сделать отличный парик через… две недели. Ленину же надо было уезжать через два дня, и он попросил поискать готовый.
На вопрос, какого цвета нужен парик, Ленин ответил — с сединой, так, чтобы он походил на шестидесятилетнего.
Бедняга парикмахер чуть не упал в обморок от удивления, вспоминал Ровио.
— Что вы! Вы ещё такой молодой, ведь вам больше сорока лет нельзя дать. Зачем вы берёте такой парик?
И парикмахер стал красноречиво убеждать клиента «не брать себе преждевременной старости».
— Да вам-то не всё равно, какой я парик возьму? — удивился Владимир Ильич.
— Нет, я хочу, чтобы вы сохранили свой молодой вид!
Парик Ленин взял — после небольшой подгонки, конечно, седой.
А вскоре Ильич был уже в Выборге.
В ВЫБОРГЕ, как и в Гельсингфорсе, Ленин много работал — эти слова приходилось писать уже не раз, но так ведь у него всю жизнь и было: работа, небольшие передышки для того, чтобы можно было эффективно работать и дальше, и затем — опять работа.
Перед отъездом в Выборг он встречался с лидерами финской социал-демократии Маннером (1880 — после 1976) и Куусиненом (1881–1964) — позднее они входили в число организаторов Компартии Финляндии, а в Выборге поселился у журналиста Юкка Латукка (1884–1925), тоже будущего финского коммуниста.
В Выборге Ленин написал ряд статей, включая «Из дневника постороннего. Ошибки нашей партии», а о сути его жизни там можно судить по двум, например, письмам.
В конце сентября (начале октября) 1917 года он пишет Ровио:
Дорогой товарищ Ровио!
Пользуюсь оказией, чтобы узнать, получили ли моё письмо с вложением письма к Смилге? И передали ли ему письмо?
Оказия едет назад дня через два. Будьте добры, передайте это письмо Смилге, чтобы он тоже знал, что я беспокоюсь насчёт получения им письма и жду от него ответа.
Привет! Ваш К. Иванов
Не пошлёте ли мне комплект (1) «Прибоя» (орган Гельсингфорсского комитета РСДРП(б). — С.К.) и (2) «Социалиста-революционера» (газета левых эсеров в Финляндии. — С.К.) за последние 1½ недели?
P.S. А в Швецию (в Загранбюро ЦК. — С.К.) через друзей послали ли письмо и газеты?»
(В. И. Ленин. ПСС, т. 49, с. 452.)
Упоминаемое в письме Ровио письмо от 27 сентября (10 октября) Ивару Смилге — в тот момент председателю Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии — привожу ниже в наиболее важной его части:
