Друг и учитель Далай-ламы
Я был очень рад новой прекрасной задаче, вставшей передо мной. Преподносить разнообразные знания и сведения о мире этому умному юноше, правителю страны, по площади равной Германии, Франции и Испании, вместе взятым, казалось мне действительно достойным и важным занятием.
Вечером я достал журналы с информацией про реактивные истребители, потому что в тот день я не сумел ответить на все вопросы Далай-ламы по этой теме и пообещал в следующий раз со схемами в руках все точно объяснить. Позже я всегда тщательно готовился к встречам со своим новым учеником, чтобы быть в состоянии удовлетворить его любопытство и несколько систематизировать знания.
Но часто мой план занятия не срабатывал, потому что юноша задавал такие вопросы, которые уводили нас в совсем иные области, а мне не оставалось ничего другого, как стараться отвечать на них и все объяснять по мере возможности. Например, чтобы объяснить принцип действия атомной бомбы, мне надо было сначала рассказать Далай-ламе про химические элементы, отчего пришлось перейти к лекции о металлах, для которых в тибетском языке вообще нет слова, поэтому объяснять пришлось очень подробно, вызвав тем самым лавину новых вопросов.
Так начался новый период в моей лхасской жизни. Мое пребывание там обрело настоящий смысл, неудовлетворенность и ощущение некоторой пустоты исчезли. Я продолжал выполнять свои прежние обязанности: следил за новостями и составлял карты, но времени мне стало не хватать, часто приходилось работать до поздней ночи. От развлечений и хобби пришлось отказаться, потому что я всегда должен был быть готов явиться на зов Далай-ламы. В гости к друзьям я теперь ходил не с утра, как здесь принято, а вечером. Но для меня это не было большой жертвой, ведь наконец я обрел цель. Часы, которые я проводил с моим высоким учеником, часто были столь же познавательны для меня, как и для него. От него я узнавал многое об истории Тибета и учении Будды, а его познания в этих областях были невероятно глубоки. Временами мы целые часы дискутировали на религиозные темы, и юноша был совершенно убежден, что ему удастся обратить меня в буддизм. Он рассказывал мне, что как раз изучает книги, передающие древние знания о путях отделения духа от тела. Ведь в истории Тибета было немало святых, дух которых мог действовать на расстоянии сотен миль от неподвижного, погруженного в медитацию тела. Юный Далай-лама был убежден, что и ему с помощью силы веры и предписанных ритуалов удастся, физически оставаясь в Лхасе, совершать действия в каком-нибудь отдаленном месте, например в Самье. Он обещал, когда научится этому, послать меня туда и управлять мною из столицы. На это, помню, я со смехом ответил: «Ну если ты это сможешь, Кундун, я стану буддистом!»
Красный Китай угрожает Тибету
К сожалению, этому эксперименту так и не суждено было состояться. С самого начала нашу дружбу с Далай-ламой омрачала тень тревожных политических событий. Тон сообщений красного пекинского радио становился все надменнее, а Чан Кайши
[85] вместе со своим правительством бежал на Тайвань. Национальное собрание в Лхасе проводило одно заседание за другим, принимались и реализовывались решения о формировании все новых военных подразделений. В Шо постоянно проводились учения и парады. Сам Далай-лама освятил новые знамена, которые были переданы армии.
Англичанин Фокс крутился как белка в колесе: он все время тратил на подготовку радистов, потому что было принято решение каждое военное подразделение обеспечить по крайней мере одним радиопередатчиком.
Тибетское Национальное собрание, орган для принятия всех важных решений в стране, состоит из пятидесяти светских чиновников и монахов. Председательствуют в нем всегда по четыре монаха-настоятеля из монастырей Дрепун, Сэра и Гандэн, а при них состоят четыре светских секретаря по финансовым вопросам и четыре монаха-чиновника. В состав Национального собрания входят светские чиновники и монахи из различных министерств и ведомств, за исключением представителей Кабинета министров. Конституция предусматривает, что они во время заседаний Национального собрания должны находиться в соседнем помещении и просматривать проекты всех решений. Но правом вето они не обладают. Окончательное решение по всем вопросам принимает Далай-лама, а пока он не достиг совершеннолетия, вместо него это делает регент. И конечно, никто бы не отважился подвергать сомнению решения столь высокого лица. При этом на собрание всегда имеют большое влияние фавориты правителей.
До недавнего времени помимо «малого» Национального собрания ежегодно созывалось и «большое». Оно состояло из всех чиновников, а также представителей ремесленных цехов – портных, каменотесов, столяров и т. д. Но в конце концов эта встреча примерно пяти сотен человек была упразднена, причем этого почти никто не заметил, поскольку мероприятие было формальным, ведь по большому счету регент обладал диктаторской властью.
В тяжелые времена, наступившие теперь, все чаще обращались за советом к главному оракулу страны. Однако его пророчества были темны и не очень помогали поднять народный дух, например: «Могучий враг угрожает святой стране с севера и востока» или «Наша вера в опасности». Хотя вопрошания оракула проводились в совершенной секретности, его слова все равно каким-то образом доходили до населения и шепотом передавались из уст в уста. Как всегда во время войн и кризисов, город, словно улей, гудел слухами, и мощь противника часто преувеличивали до невероятности. Настала золотая пора для всевозможных прорицателей, потому что всякого волновала не только судьба страны, но и его собственная. Люди чаще обычного обращались за советом к божествам, больше полагались на приметы и толковали любое происшествие как хорошее или дурное предзнаменование. Самые предусмотрительные начали перевозить свои сокровища на юг или в отдаленные имения. Но простой народ твердо верил в помощь божеств и был убежден, что страна каким-нибудь чудом избежит войны.
Национальное собрание действовало более благоразумно. Наконец-то его члены осознали, что изоляционистская политика в наше время представляет большую опасность для страны. Пришла пора завязывать дипломатические отношения и всему миру заявлять о желании Тибета оставаться независимым. Ведь до сих пор заявление Китая о том, что Тибет является одной из его провинций, не было официально опровергнуто. Газеты и радиостанции всего мира могли что угодно говорить о Тибете – никаких ответов или возражений никогда не следовало. Держась политики полного нейтралитета, тибетские официальные лица не вступали в диалог с окружающим миром. Теперь все поняли опасность такой позиции, а также важность пропаганды, и «Радио Лхаса» начало ежедневно транслировать официальную позицию страны на тибетском, китайском и английском языках. Правительство составило из монахов-чиновников и молодых знатных людей, выучивших английский язык в Индии, делегации, которые должны были отправиться в Пекин, Дели, Вашингтон и Лондон. Но им не удалось уехать дальше Индии, потому что нерешительность тибетского правительства и интриги великих держав постоянно задерживали их дальнейшее продвижение.
