В конце лета 1939 года четыре посланника со слугами, торговцы, маленький Далай-лама и его семья наконец отправились в Лхасу. Они провели в пути несколько месяцев, прежде чем добрались до границы Тибета. Там их уже поджидал один из членов Кабинета министров со свитой и письмом от регента, в котором тот подтверждал признание этого ребенка воплощением Ченрези. Впервые ему были отданы полагающиеся Далай-ламе почести. И только тогда родители, которые, конечно, понимали, что их сын – некое высокое воплощение, раз к нему проявляют такое внимание, достоверно узнали, что он будущий правитель Тибета. Их жизнь от этого круто переменилась.
С того дня маленький Далай-лама раздавал благословения столь естественно, будто всегда только этим и занимался. Он и сам хорошо помнил, как его в золотом паланкине внесли в Лхасу. Он еще никогда не видел столько людей сразу – весь город собрался приветствовать новое воплощение Ченрези, въезжающее в Поталу, пустовавшую несколько лет. Со смерти «предыдущего тела» минуло уже шесть лет, и два года прошло, прежде чем божество приняло новое телесное воплощение. В феврале 1940 года во время больших новогодних празднеств Далай-лама торжественно взошел на престол. И тогда же ему были присвоены новые имена, такие как Святейший, Нежный и Достославный, Красноречивый, Всепонимающий, Наимудрейший, Защитник веры и Океан.
Всех поражало, с каким удивительным для его возраста достоинством держался мальчик и с какой серьезностью относился к многочасовым церемониям. А к слугам своего предшественника, чьим заботам был теперь предоставлен, он относился с такой нежностью и доверием, будто всегда их знал.
Я был очень рад, что мне довелось услышать эту историю в некотором смысле из первых уст, потому что с течением времени вокруг этого чудесного события возникло столько легенд, что мне самому приходилось сталкиваться с разными версиями.
Приготовления к отъезду Далай-ламы из страны
Чем ближе подступала осень, тем чаще обстоятельства вклинивались в наши с Далай-ламой беседы. Волны беспокойства того времени стали достигать даже тихих уголков Драгоценного парка. Происходящее заставляло юного правителя все больше времени посвящать государственным делам. Национальное собрание заседало теперь в резиденции Норбу Линка, чтобы тут же докладывать Его Святейшеству о важных решениях. Уже тогда Далай-лама удивлял всех чиновников своей дальновидностью и мудрыми замечаниями. Не оставалось сомнений, что судьба страны скоро всецело окажется в его руках.
Тем временем положение становилось все серьезнее. Из Восточного Тибета сообщали о том, что китайцы стягивают к границе кавалерию и пехоту. Поэтому тибетская армия была отправлена на восток, хотя было понятно, что этих сил недостаточно, чтобы сдержать противника. Попытки Тибета использовать дипломатические каналы не дали результата. Делегации, направленные в разные страны, так и не продвинулись дальше Индии. Да и надеяться на помощь извне не приходилось: корейский пример недвусмысленно показывал, что даже вмешательство ООН не в силах остановить Красную армию Китая. Люди начали смиряться с неизбежностью.
7 октября 1950 года враг пересек границу Тибета одновременно в шести пунктах. Тогда же произошли первые вооруженные столкновения. В Лхасе об этом стало известно десятью днями позже. В то время как в восточных областях тибетцы умирали, пытаясь защитить независимость своей родины, в столице продолжали проводить праздники и надеяться на чудо. После получения печальных известий правительство решило обратиться за советом ко всем известнейшим прорицателям. В Норбу Линка разыгрывались драматические сцены. Седовласые настоятели и министры, многие годы занимавшие свои должности, умоляли оракулов о помощи в этот трудный час. В присутствии Кундуна почтенные мужи со слезами на глазах бросались к ногам монахов-прорицателей и молили на этот раз указать верный путь. Главный оракул страны во время транса вдруг выпрямился, упал в ноги Далай-ламе с криком: «Сделайте его правителем!» Другие оракулы высказывались в том же смысле. Так как советами богов пренебрегать не следует, то начали приготовления к интронизации юного Далай-ламы.
Тем временем китайские войска продвинулись вглубь страны на сотни километров. Некоторые молодые командиры со своими солдатами уже попали в плен, другие прекратили сражаться, видя, что это бессмысленно при таком превосходстве противника. Губернатор столицы Восточного Тибета прислал в Лхасу радиограмму с просьбой разрешить капитулировать, потому что сопротивление бесполезно. Национальное собрание ответило отказом, и тогда, взорвав склады с оружием, он вместе с английским радистом Фордом бежал в направлении Лхасы. Но через два дня им перерезали путь китайские войска, и оба были взяты в плен. О дальнейшей судьбе молодого Роберта Форда я уже рассказывал выше.
Национальное собрание в срочном порядке направило запрос в Организацию Объединенных Наций на предоставление помощи против агрессора. В документе говорилось, что маленькое государство подверглось нападению Китая в мирное время под предлогом освобождения страны от империалистических влияний. Однако всему миру известно, что Тибет не испытывает никаких влияний извне! Нет другой настолько изолированной страны. Каждый иностранец, которому довелось ступить на тибетскую землю, может многое рассказать об этом. Так что никакого империалистического влияния в стране нет, а соответственно, и «освобождать» Тибет не от чего. Если какое-то государство и заслуживает поддержки ООН, то как раз эта подвергшаяся вероломному нападению страна. Но просьба предоставить помощь была отклонена. ООН только выразила надежду, что Китай и Тибет найдут способ мирного урегулирования сложившейся ситуации.
После этого каждому стало ясно, что без внешней поддержки единственный выход – сдаться намного превосходящему силами противнику. Все, кто не желал жить под чужим правлением, начали собирать вещи. Мы с Ауфшнайтером тоже поняли, что вот-вот потеряем свою вторую родину. Думать о скором отъезде было больно, но все же нам следовало покинуть страну, чтобы не оказаться втянутыми в сложные политические игры. Тибет одарил нас своим гостеприимством и поставил перед нами множество задач, которые мы всей душой стремились решить. То время, которое я посвятил занятиям с Далай-ламой, было лучшим в моей жизни. Но, вопреки сообщениям многих европейских газет, к реформированию тибетских вооруженных сил и командованию армией мы никакого отношения не имели.
Печальные сообщения приходили одно за другим. Далай-лама тоже начал беспокоиться о нашей судьбе. После долгой беседы с ним мы пришли к заключению, что самое разумное в данных обстоятельствах – взять давно планировавшийся отпуск, чтобы таким образом получить бо́льшую свободу передвижения, не привлекая излишнего внимания к себе и не давая поводов для кривотолков.
Через несколько дней должен был состояться переезд правителя в зимнюю резиденцию, где у него поначалу все равно не было бы времени для занятий. Я же планировал отправиться в Южный Тибет, посетить город Шигаце, а затем двигаться дальше в сторону Индии.
Далай-ламу вот-вот должны были объявить совершеннолетним. Церемонию хотели провести как можно быстрее, но все же благоприятные дни следовало выбрать согласно приметам. Кроме того, возник вопрос о дальнейшей судьбе юного правителя: следует ли Живому Будде оставаться в Лхасе или бежать? Обычно в сложных ситуациях решение принималось с учетом поступков предыдущих воплощений. Поэтому теперь оказался очень важным тот факт, что Далай-лама XIII сорок лет назад бежал от китайцев, что благотворно повлияло на его судьбу. Однако принять такое важное решение правительство не могло самостоятельно – последнее слово оставалось за божествами. В присутствии Далай-ламы и регента слепили два шарика из цампы и на золотых весах проверили, чтобы они имели одинаковый вес. В цампу были закатаны две маленькие бумажки, на одной из которых было написано «да», а на другой – «нет». Шарики положили в золотую чашу, ее дали в руки главному оракулу страны, который как раз в трансе исполнял свой танец. Он стал вращать чашу, крутил ее все быстрее и быстрее, до тех пор пока один из шариков не упал на пол. В нем оказалась бумажка со словом «да», а это означало, что Далай-ламе следует покинуть Лхасу. Так было принято это важнейшее решение.
