— И не подумаю.
— Мне нужно побыть одной. «Что-то еще» удалось на славу.
Он замолчал. Ненадолго. Но руки так и не разжал.
— Я должен был тебе рассказать.
— Угу.
— Прости, — произнес он. Так искренне и по-человечески, что вырываться сразу расхотелось. — Прости, Леона.
Это меня добило окончательно. Представить себе Халлорана извиняющимся — на это даже моей фантазии не хватало. Я подняла глаза и посмотрела прямо в ночные костры. Так и залипла.
— Леона?
— Прости, — зачем-то повторила эхом. — Я хочу удостовериться, что не рехнулась. Самую малость.
Рэйнар приподнял брови.
Пальцы удивительно бережно легли на мои щеки, стирая дорожки слез.
— Мне сложно представить, как ты выглядишь, когда говоришь «прости». Можешь повторить это еще раз?
Он нахмурился.
— Издеваешься.
— Нет. Просто это…
— Необычно? — подсказал иртхан.
— Очень. Рэйнар, что такое таэрран?
Он помрачнел и все-таки выпустил меня из объятий.
— Магическая подчиняющая роспись. Наносится на шею, сходит сама. В зависимости от уровня нанесения позже или раньше. Пока на иртхане таэрран, его огонь заперт. Закрывать ее одеждой нельзя.
Что я там говорила про публичную порку? Лучше бы была она. Время идет, цивилизация развивается, а в обществе иртханов — публичные наказания. Позорное клеймо, магический ошейник, который должны видеть все. Времена Погасших костров отдыхают. Именно в те века, когда иртханами были одержаны первые серьезные победы над драконами, практиковались всякие показательные пытки и казни. В частности, за инакомыслие, если кто-то осмеливался иртхану слово поперек сказать. Драконов освоили, взялись за людей. Но сейчас-то, слава небесам, двадцать шестое столетие со дня Великого Перелома.
— Рэйнар, отмени наказание, — попросила тихо.
С тем, что уже случилось, поделать ничего нельзя. А вот с тем, что еще не случилось, — можно.
— Нет.
— Пожалуйста.
Ноздри его дрогнули, выдавая раздражение.
— Своим отношением к тебе он бросил мне вызов, Леона.
— Но это же унизительно. Особенно для мужчины.
— Он это заслужил.
— Нет. Такое — нет. — Если честно, за попранную гордость Энтара я сейчас переживала меньше всего. Так ему и надо, но мне совсем не хотелось, чтобы Скай Стрим превратился в поле боя. Особенно после того, что недавно случилось с Ирргалией. — Уверена, он уже прочувствовал последствия, с него хватит. Хватит того, что это было сказано при мне.
Халлоран пристально посмотрел на меня.
— Я не отменяю своих решений.
— Но ведь…
— И тем более не позволяю ставить их под сомнение. Никому.
Глаза его снова потемнели, а я наклонилась, чтобы подобрать футляр, и зацепилась взглядом за уголок платья. Он желтел на покрывале, как только что сорвавшийся лист среди засохших. Не представляю, как я выглядела, но чувствовала себя мячом для гратхэнда после финала на Соурских играх. Хотелось спать и чтобы все меня оставили в покое. Хотя бы до завтра.
— Леона, сейчас проверяют архивы. Как только станет известно имя женщины, у которой работала Эрмина Ладэ, все остальное решится в считаные дни.
Женщина, которая дала мне жизнь, умерла во время налета. Что она искала в Рагране? Рожденная в Аронгаре, в столице мира, куда ежегодно стекаются миллиарды туристов со всех уголков планеты. Вряд ли я когда-нибудь об этом узнаю. Зато могу узнать, какая она была — если мама говорила о ней с отчимом. Она наверняка говорила, ведь именно от него Норгхар узнал, почему мама меня удочерила. Эсстерд Барт… Танни! Мысль о сестре заставила похолодеть. Сердце подскочило к горлу, на спине выступил пот. Если она узнает обо всем сейчас, когда только-только более-менее взялась за ум… У Танни и без того характер на дрожащей ноте, а из-за такой новости вообще крышу может сорвать.
— Нет. Я не хочу знать, кто мои родители, Рэйнар.
Иртхан нахмурился и сложил руки на груди.
— Почему?
— Потому что моя мать — Эрмина Ладэ. Мне безумно жаль, что так получилось. Безумно жаль женщину, которая погибла в Рагране, что бы ее туда ни привело. Но для меня это ничего не меняет. Или ты думаешь, что мне станет спокойнее, когда я узнаю имена?
— Дело не в именах, Леона. Я больше чем уверен, что дело именно в твоем отце. Не исключено, что и в матери тоже. Сила твоей крови…
— Вот именно. — Я держала футляр с драгоценностями и не знала, куда его деть. — Сила моей крови. Какая тебе разница, кто произвел меня на свет?
— Потому что если твой отец жив, я могу заставить его тебя признать.
— Заставить? — фыркнула я. — Ты сам-то понимаешь, что говоришь?
— Что именно тебя смущает?
— Не знаю. Возможно, то, что ты хочешь разыскать человека и всучить ему меня как подарочек на Смену времен.
— Иртхана.
— Да без разницы! Меня устраивает моя жизнь такой, какая она есть. Я не хочу, чтобы в моем прошлом копались твои ищейки, понятно?!
— Понятно. — Голосом его можно было строгать металл. — Тебе гораздо привычнее сидеть в своей каморке на Джиллингсон-стрит.
Задохнулась, словно меня резко ударили в живот.
— Ага.
Сгребла в охапку платье и сунула ему в руки вместе с драгоценностями.
— В интерьер каморки не впишется, — пояснила.
Сверток отлетел в сторону, ударился о стену с такой силой, что зазвенело в ушах. Меня обдало волной огненной ярости, от которой все волоски на коже встали дыбом. Рэйнар развернулся и вышел, а я пошла собирать драгоценности — они разлетелись по всей комнате застывшими слезами в огранке. К счастью или нет, но у меня слезы на сегодня кончились.
ГЛАВА 8
С утра я выглядела так, словно добровольно сунулась лицом в улей к рагранским пчелам. Опухшие красные глаза и бледное лицо наводили на мысль о том, что ночь в стиле «пьянящей молодостью жив» удалась, хотя большую ее часть я проворочалась с боку на бок в странной полудреме. Это было то самое состояние, когда ты вроде как спишь, а вроде нет.
К счастью, хотя бы мысли не посещали, взамен них снился какой-то бред. Сначала Арргастель летала на драконе над Лаувайс, потом я пыталась сбежать из Скай Стрим через открывшийся под моими окнами телепорт. С такой высоты он напоминал странное пугающее озеро, подернутое клубами тумана. Чтобы в него запрыгнуть, я спускалась по простыне, которая оказалась ну очень длинной — ее хватило до самой земли, руки жгло, поэтому на середине я сорвалась. Плюхнулась в телепортационное желе и… снова оказалась в отведенной мне спальне. То есть проснулась.
