То, что Высоцкий – универсал, энциклопедист, – это мы уже с начала семидесятых годов заметили. «Нет, ты смотри: у Высоцкого все есть, прямо как в той Греции! Преступный мир, война, политика, спорт, горы, море, история. Библия, фольклор, литература от Шекспира и Пушкина до Шукшина…» И уже следили, как пополняется каждая ячейка: вот еще одна спортивная песня, вот еще одна «любовь в такую-то эпоху», вот он снова к военной теме вернулся. Сначала Сергей стал составлять «Высоцкую энциклопедию»: Автомобиль, Баня, Высота, Горизонт… А потом понял, что плоская получается картина. Нужна модель не статическая, а динамическая.
Назвать мир Высоцкого энциклопедией – слишком очевидно и элементарно. Это все равно, что о красивой женщине сказать: «все при ней». Ты разгадай тайну красоты и гармонии. Объемная и живая картина будет, если мы заветное «сорок девять» представим как семь на семь. Значит, смотрите: в этой таблице по вертикали представлены тематические циклы песен Высоцкого. Начинаем, естественно, с так называемых блатных, из-за которых Владимир Семенович столько натерпелся: всю жизнь должен был пояснять, что не был уркаганом. Для простоты и ясности назовем этот тематический слой – «Преступление и наказание». Потом пошла военная тема – это ведь не только о Великой Отечественной, так что уместно будет дать опять-таки обобщенное название – «Война и мир». Спортивная тема органичным образом смыкается с горной и морской – испытание человека в экстремальных условиях, так что всё это будет одной строкой. Звери, птицы, насекомые у Высоцкого – это всегда мы с вами, один знакомый филолог посоветовал назвать по-научному – «Аллегорическая фауна». Затем идут сказки, над которыми Высоцкий работал постоянно – и чужие обрабатывал, и свои сочинял. Потом – быт (не только советский, но и общечеловеческий). Ну и наконец «Бытие» – это философская поэзия, раздумья о жизни и ее смысле, о смерти, о судьбе, о любви и ненависти. Эти высокие материи присутствуют и в предыдущих циклах, но здесь они не в подтексте, а выведены наружу. Такова одна координата мира Высоцкого.
А в каждой теме идет движение мысли в едином направлении – оно в таблице нашей развернуто слева направо.
1. Личность у Высоцкого начинается с поступка – когда человек делает первый шаг, расходящийся с общими представлениями и нормами. Вор не идет воровать, солдат не стреляет, боксер не бьет человека по лицу, волк выбегает за флажки, опальный стрелок не хочет убивать вепря, а потом отказывается от королевской дочки, муж «Марины Влади» убегает от нее в ограду к бегемотам, символический водитель выбирается из чужой колеи, наконец сам автор (или «лирический герой») убегает от Нелегкой и Кривой, от фатума.
2. Теперь он отстаивает свое «Я», суверенность своей личности – второй столбец так и называется «Я». Тут мы находим и Иноходца, и непокорного Жирафа, и Гамлета, и ушедшего «из дела» артиста Высоцкого. Таковы же по сути и грустный гармонист в «Смотринах», и даже слесарь шестого разряда, углубившийся в одиночество. Не согласны? Но посмотрите, как он похож на героя песни «Сыт я по горло…». А Стругацкие, между прочим, в романе «Гадкие лебеди» вложили этот с виду простонародный монолог в уста поэта Виктора Банева, который у них символизирует, так сказать, творческую интеллигенцию.
3. Дальше – «Двое». Это равноправное единение двух личностей в дружбе или любви. Живая душа всегда находит родственную душу – будь то ситуация трагическая («Песня летчика»), комическая («Мишка Шифман»), трагикомическая («Зэка Васильев и Петров зэка»), драматическая («Песня о друге»), романтическая («Баллада о Любви»)…
4. Соединились два «Я» в «Двое» – и пошла дальше цепная реакция. Возникает «Мы». Это высокое единство людей – не стадо, а совокупность индивидуальностей. Даже в «блатном» цикле, в песне «За меня невеста…» такая романтика присутствует: «За меня ребята отдадут долги…» – и в конце: «… Как меня обнимут и какие песни мне споют». Как в жизни самого Высоцкого формировалось это «Мы» – можно судить по «Большому Каретному» и «Балладе о Детстве». Особенно прочное «Мы» рождается в испытаниях: «Черные бушлаты», «Здесь вам не равнина…», «Баллада о борьбе». Даже сказочная нечисть тянется к человеческому общению – об этом шуточная песня «От скушных шабашей…». Бывает, однако, негативное «Мы», обезличивающее всех и каждого, чему посвящены, например, «Гербарий» и «Старый дом». Тем не менее вектор смыслового движения единый – от личного к общему.
5. И выводит этот вектор авторскую мысль на еще более высокий уровень – это уже не «Мы», а – «Мир». В «блатном» цикле Уголовный кодекс становится универсальной книгой человеческих судеб. В военной тематической группе такова песня «Мы вращаем Землю», где солдаты не просто родину защищают, а восстанавливают порядок во Вселенной, направляют вращение нашей планеты. «Прощание с горами» – это мечта о недосягаемом. «Заповедник» и «Песня о нотах» – о внутренней парадоксальности миропорядка. Есть здесь и сугубо отрицательный «антимир» («Странная сказка»), и амбивалентный мир-антимир, рай-ад («Райские яблоки»). В общем, энергия глобального обобщения пронизывает все темы.
6. Но обобщения Высоцкого не сводятся к однозначно-категоричным утверждениям. На каждый предмет он умеет посмотреть сразу с двух точек зрения, учесть все возможные «за» и «против». Философский диалог взаимоисключающих идей и взглядов представлен в столбце «Pro at contra». В цикле «Преступление и наказание» такова песня «Я в деле», где поэт полностью перевоплощается в персонажа и до конца развивает его «этику»: «… У нас для всех один закон, и дальше он останется таким», но мы отчетливо ощущаем противоположную позицию автора. В «Песне о звездах» сама идея героизма и утверждается, и подвергается сомнению. Утренняя гимнастика в соответствующей песне предстает и полезным для здоровья занятием, и символом стандартизации личности. В «Песенке про мангустов» эти маленькие хищные зверьки – и палачи, и жертвы одновременно. Пушкинское идеально-сказочное Лукоморье парадоксально оборачивается советским тотальным бардаком. Дальше. Маска как таковая всегда была символом лицемерия («Бездушьем стянутые маски…» у Лермонтова). А Высоцкий и к этой старинной лирической идее нашел свой антитезис: «… Маски равнодушья у иных – защита от плевков и от пощечин». На два голоса разложена мысль в «Песне про первые ряды»: к успеху стремиться не надо – и в то же время надо. Наконец, в предельно личном «Прерванном полете» мысль тоже двоится. «Он знать хотел всё от и до, но не добрался он, не до…» – говорит о себе автор, но очень хочет верить, что все-таки он добрался, спел, «что голос имел» – узнал, что дорешил все проблемы, перед ним стоявшие…
7. И вот после того, как все мысли свои автор подверг мучительному сомнению, каждый тезис испытал антитезисом, – только после этого приходит осознание абсолютной Истины, которой он страстно с нами делится в своих песнях-монологах, составивших заключительный, седьмой столбец нашей таблицы. Исследование каждой из тем доведено до конца, до убедительного, обеспеченного всей жизнью вывода.
По теме «Преступление и наказание»:
… Чтоб не осталось
по России больше тюрем,
Чтоб не стало по России лагерей.
По теме «Война и мир»:
Ведь Земля – это наша душа, –
Сапогами не вытоптать душу!
По теме «Спорт, „служение стихиям“»:
