В августе история с Джерри получила завершение в ходе кратких слушаний в лондонском Верховном суде. Призвали двух специалистов по индонезийскому семейному праву — они должны были сообщить, в самом ли деле индуистская свадьба, организованная Миком на Бали в 1990 году, не имеет законной силы и нельзя потребовать от него развода. Оба специалиста заявили, что, поскольку церемония в хижине резчика по дереву не была подтверждена никакой гражданской процедурой, законная сила ее действительно под вопросом.
Но на сей раз он не воспользовался на полную катушку своим правом сбежать. Следовало подумать о четырех детях, к тому же он опасался, что Джерри, если отделаться от нее мизерной выплатой, как от Бьянки, обрушит ему на голову весьма откровенную автобиографию. Посему было объявлено, что их брак аннулирован «по взаимному согласию» и Джерри получит неоглашаемую сумму (по оценкам, 4,5 миллиона фунтов разом плюс 100 тысяч фунтов ежегодно и по 25 тысяч на каждого ребенка до достижения ими двадцати пяти лет). То был первый случай, когда он расстался с женщиной, а та объявила его условия «очень, очень щедрыми».
До слушаний в Верховном суде они оставались добрыми друзьями, и потом их отношения тоже, видимо, не пострадали. Джерри забрала детей в свой новый дом на юге Франции, где, так случилось, Миков коллега и ее друг Дэйв Стюарт впоследствии женился на фотографе Анушке Фис. Мик приехал на свадьбу, потом заночевал у Джерри в гостевой комнате.
Лусиана Морад к тому времени родила сына, которого назвала Лукас Морис Морад Джаггер. Анализ крови, взятый по настоянию Мика, показал, что ребенок и впрямь его, — всего теперь у него было семеро детей, — и Лусиана получила 6000 долларов в месяц на содержание сына. Она выразила надежду, что Лукас, как и другие дети Мика, сможет получить хорошее образование и поступит в Итонский колледж.
Весть о результатах анализов настигла Мика во Франции, где он жил у Джерри. Наутро он уехал вместе с британской группой, снимавшей о нем документальный фильм. «Я помахала ему на прощание и порадовалась, что мне теперь все равно, где он и что он, — вспоминала потом Джерри. — Это меня уже не касалось».
Они больше не делили постель, но в остальном Брак, Которого Не Было, изящно перетек в Разрыв, Которого Не Было. Отбыв из Даун-хауса, Мик снял квартиру поблизости и, наезжая в Великобританию, постоянно был рядом, виделся с детьми и сидел с ними за одним столом. Сняв с себя брачные обязательства, он волшебно переменился: снова вел себя почти как ухажер, звонил Джерри по нескольку раз в день, внезапно посылал букеты. Как-то вечером на ужин в Даун-хаус через весь Ричмонд-парк пришел Ронни Вуд со своей второй женой Джо, освежающим гласом рассудка в серале «Стоунз» (она хорошо влияла на Вуди — жаль, что он потом так глупо ее прохлопал). Увидев, как уютно Мику и Джерри друг с другом, Джо Вуд расхохоталась. «Мик сказал: „Чё с тобой такое?“ — вспоминает она. — А я говорю: „Вы теперь ладите лучше, чем когда были женаты“».
Джерри в некотором роде стала национальной героиней — доказательством того, что аннулированная рок-мегазвездой жена тридцати с лишним лет вполне способна выжить и, более того, прекрасно жить. За несколько месяцев сразу после развода она появилась на обложке «Хелло!», стала лицом духов «Тьерри Маглер» и пишущим редактором «Татлера», вошла в жюри литературной премии «Уитбред», приступила к учебе в Открытом университете и объявила, что планирует продавать копии помолвочного кольца, подаренного Миком, на канале телемаркетинга Кью-ви-си.
Летом 2000 года она дебютировала на сцене в Вест-Энде, заменив Кэтлин Тёрнер в роли миссис Робинсон в «Выпускнике»; в отличие от Энн Бэнкрофт в знаменитой киноверсии,
[345] на сцене ей предстояло раздеваться, как в студии Люсьена Фрейда. Мик пришел на премьеру (как в шестидесятых приходил смотреть на Марианну Фейтфулл в «Ройял-корт») и даже предлагал сидеть с Гэбриэлом, пока спектакль не снимут с репертуара. «Он замечательно добр и очень меня поддерживает, — рассказала Джерри в „Женском часе“ на „Радио 4“ и добавила почти любовно: — Вот только муж из него так себе».
Глава 21
«Бог дал мне всё»
В марте 2000 года Джо и Ева Джаггер пришли на открытие Художественного центра Мика Джаггера в Дартфордской средней школе — его альма матер теперь могла похвастаться выпускником покруче колониального героя девятнадцатого века сэра Генри Хейвлока. Весь комплекс стоил 2,25 миллиона фунтов, получил грант «Национальной лотереи» в 1,7 миллиона, а Мик покрыл недостачу, хотя оснований благодарить Дартфордскую среднюю за художественное и тем более музыкальное образование у него было мало. Церемонию открытия он провел совместно с герцогом Кентским, а верная Джерри снова приехала и показывала бывшим свекру и свекрови два роскошно оформленных зала, студию звукозаписи, репетиционные помещения, бар и художественную галерею. По совету одного ученика Мик для потомков написал на стене: «Я был здесь» (за что в четырнадцать лет был бы порот).
Спустя два месяца после непродолжительной болезни Ева Джаггер в восемьдесят семь лет умерла в уимблдонской больнице «Парксайд» от сердечной недостаточности. В декабре им с Джо предстояла алмазная свадьба — шестьдесят лет брака. Мик был на Каннском кинофестивале, но тут же примчался домой к отцу. На похороны в церкви Святого Андрея в Хэме (Сарри) приехали Джерри и ее четверо детей, Бьянка, Джейд и трое «Стоунз». На службе Мик и его брат Крис исполнили спиричуэл The Carter Family «Will the Circle Be Unbroken?».
Все Евины мечты о социальном росте с лихвой воплотил в жизнь ее старший сын — хотя она, увы, не узрела кульминации. Впрочем, она никогда не позволяла Мику затмевать младшего брата — еще в детстве казалось, что из двух детей она предпочитает Криса. Крис Джаггер в семидесятых, а затем в девяностых пробовал себя как музыкант, оба раза довольно безуспешно, а также побывал актером, официантом, декоратором, журналистом, радиоведущим и торговцем рождественскими елками. В последние годы он солировал во множестве любительских блюзовых и каджунских групп, играл в пабах и деревенских залах максимум перед несколькими десятками слушателей. Преданная мать Ева как-то раз пришла на такой концерт, где одна женщина узнала в ней мать Мика и принялась изливаться: «Я обожаю вашего сына». — «Которого?» — решительно осведомилась Ева.
Джо Джаггер, когда-то жилистый гимнаст, был теперь хрупким восьмидесятивосьмилетним старичком и без подруги жизни совсем потерялся. Мик, неизменно заботливый сын, постарался утешить его постоянным общением с внуками; Джо ездил с семейством отдыхать во Францию и на Мастик — что по-прежнему случалось и после расставания Мика с Джерри — и вместе с ними отправился на свадьбу старшей дочери Мика Кэрис с Джонатаном Уэстоном на курорте «Остров сокровищ» в Заливе Сан-Франциско.
Теперь, когда Мику больше не нужно было скрывать свои романы от Джерри, он, как ни парадоксально, стал осмотрительнее. Во время довольно продолжительного романа с двадцатитрехлетней Софи Даль, шестифутовой супермоделью и внучкой писателя Роальда — а также бывшей одноклассницей дочери Чарли Уоттса, — он умудрился ни разу не появиться с ней ни на одном фотоснимке (это доказывает, что любая звезда способна стать невидимкой, если взаправду захочет). Когда они отправлялись в ресторан, лимузин сначала высаживал Софи, затем объезжал квартал и высаживал Мика. Равно мало доказательств осталось от его ухаживаний за телеведущей Амандой де Кадене — ей было двадцать девять лет, и, пожалуй, для него она была старовата.
