Идея «верховенства политики» в экономической жизни нации была тесно связана с главенствующим социал-дарвинистским тезисом Гитлера о расовой конкуренции. В 1928 году Гитлер надиктовал продолжение к «Mein Kampf», которое он, однако, так никогда и не опубликовал; так называемая «Вторая книга» насыщена идеями о взаимосвязи между выживанием расы, войной и экономическими ресурсами. Концепция Гитлера вытекала из меркантилистских традиций ранних этапов Нового времени, когда территории, сокровища и ресурсы захватывали огнем и мечом, исходя из ложных предположений о том, что богатства мира ограничены, но существует неограниченная возможность их захвата и защиты. Из широко распространенных геополитических взглядов 1920-х годов Гитлер позаимствовал идею о том, что фундаментальная проблема, с которой сталкиваются все нации, заключается в ограниченности жизненного пространства – размерах территории и материальных ресурсов, необходимых для поддержания жизни данной нации или расы. Пространство для жизни ограничено; отсюда «борьба за хлеб насущный занимает самое важное место по сравнению со всеми другими жизненными потребностями»28. Здоровые люди, утверждал Гитлер, должны полагаться на экономические ресурсы, которые находятся под их собственным контролем: «Мировая торговля, мировая экономика, туристические потоки и т. д. лишь преходящие инструменты обеспечения средств существования для нации». Единственный выход для такой нации, как Германия, у которой нет достаточно земли и ресурсов для своего трудолюбивого населения, – это взять землю у кого-нибудь силой. Земля не передается кому-либо в собственность, продолжал Гитлер, она дается в награду победителю самим Провидением: «Присвоение почвы всегда связано с применением силы»29.
Обескураживающая прямота этих замечаний, возможно, объясняет то, почему эти мысли никогда не были опубликованы. Допущение Гитлера, что экономика является функцией расовой борьбы, единственным средством которой были открытое вооруженное столкновение и экспроприация, проистекало из той же критики капитализма, которую использовал Сталин, – концентрация капиталов, снижение экспорта, сокращение рынков, перепроизводство товаров, – но там, где ответом марксистов была революция, выбором Гитлера стало завоевание30. Война была инструментом обеспечения германского народа экономическими ресурсами, которые он не мог получить в условиях обанкротившегося капитализма. Из этого следовало, что государство должно быть организовано таким образом, чтобы быть способным готовить народ к войне, захватывать жизненное пространство, необходимое для его существования, а затем защищать и ограждать восстановленное процветание от всех пришельцев. На одном из первых заседаний кабинета в феврале 1933 года Гитлер заявил своим министрам, что будущее Германии зависит исключительно и только от восстановления вооруженных сил31. Гитлер разделял распространенное мнение, что экономическая разруха привела к краху военных усилий Германии в 1918 году. Экономика была главным инструментов ведения войны; необходимо было полностью ее преобразовать, чтобы избежать нового поражения Германии. Концепция «экономики, основанной на обороне», – то, что сегодня называется «военно-промышленным комплексом», – была создана в 1930-х годах и ясно продемонстрировала ту доминирующую роль, которую играло военное перевооружение в развитии «народной экономики».
Гитлер не верил в то, что экономика капитализма способна ставить эти приоритеты во главу угла, по причине присущего капитализму наследственного эгоизма. Альтернативой ей служила управляемая государством плановая экономика, а в случае, когда это диктует необходимость, даже экономика, находящаяся в собственности государства. Именно по этому пути и следовал Гитлер, разрабатывая курс в соответствии со своими идеологическими предпочтениями. Частная собственность была ему необходима лишь как фактор креативной конкуренции и технических инноваций, поскольку она отвечала национальным интересам и потому что она представляла собой скорее «продуктивный», а не «паразитарный» капитал. Гитлер опасался чрезмерной бюрократизации и отсутствия личной ответственности, к которым могла бы привести тотальная монополия государства на экономическую жизнь, однако он ни в коей мере не был склонен защищать либеральную капиталистическую систему, унаследованную от Веймарской республики. Многие его последователи с большим энтузиазмом воспринимали идею освобождения германской экономики от пут ее капиталистического прошлого, и создания специфически германского социализма, поставив экономику исключительно «на службу государству и народу»32.
Сектор частного предпринимательства в Третьем рейхе благополучно сосуществовал с широким государственным планированием, экономическими интервенциями и общественной собственностью. Гитлер признавал необходимость направлять экономику по пути достижения общегосударственных целей режима – обороны, градостроительства, создания сети дорог и экономической безопасности. В 1935 году, на ежегодном съезде партии, он заявил, что «без планирования мы не достигнем цели». Через год он вернулся к этой теме, выступая на очередном съезде партии: «Полному отсутствию ограничений в свободной экономике необходимо положить конец, отдав предпочтение плановому управлению и плановым действиям». В ходе состоявшегося в июле 1942 года разговора он напомнил своим слушателям о том, что экономическая мощь нации должна быть мобилизована только «сверху и только с помощью плановой экономики»; предполагалось, что после войны государство продолжит контролировать экономику для того, чтобы предотвратить столкновение интересов отдельных граждан и фундаментальных интересов нации33. Национал-социалистические экономисты разработали концепцию «управляемой экономики» для описания такой формы экономики, которая не была бы ни явно капиталистической, ни тем более коммунистической. Отто Олендорф, один из членов группы экономических экспертов, приписанных к СС, участвовавший во время войны в айнзацгруппе на Восточном фронте, уничтожая советских евреев, определял экономический порядок, возникший после 1933 года, как «полностью управляемая плановая экономика», в которой экономикой управляет государство34. Таким образом, германская экономика при Гитлере, так же как и ее сталинский аналог, была командной.
И Сталин и Гитлер, каждый по своим причинам, столкнулись с экономическими системами, находившимися в состоянии кризиса, что мешало достижению их политических целей. Сталин установил новый экономический порядок, который призван был решить центральную проблему, являвшуюся основным препятствием на пути модернизации российской экономики начиная с середины XIX века: необходимостью преодоления реальной экономической и социальной отсталости, связанной с наличием огромного слоя беднейшего крестьянства и ремесленников, чье мировоззрение не могло быть никаким иным, кроме как социалистическим.
Совершить политический прорыв к коммунизму было возможно только через разрешение принципиальных противоречий экономического развития России и путем навязанной социалистической индустриализации. Основная цель нового порядка Гитлера заключалась в преодолении уязвимости Германии, связанной с ее чрезмерной зависимостью от мировой экономики, опасность которой стала очевидной во время войны и последовавшего затем экономического кризиса, в решении этой задачи путем захвата хищнических неомеркантилистских экономик и завоевания территорий, необходимых для удовлетворения потребностей германского населения. Прорыв к новому германскому, основанному на чистой расе государству, здоровому, процветающему и вооруженному до зубов, был возможен только при условии преобразования рыночного капитализма в нечто совершенно другое. Таким образом, результаты экономического развития обеих систем были полностью обусловлены политическими прерогативами.
