Гитлеровская Германия не смогла победить в войне против Сталинского Советского Союза, что Жуков во многом ставит себе в заслугу. Причин поражения Германии на востоке много. Некоторые из них связаны с различиями в том, как две системы вели войну, другие лежат в различиях реакций двух диктатур на требования верховного военного командования. Исходный пункт лежит на поле боя, поскольку вопреки многочисленным препятствиям, сдерживавшим действия Красной Армии первые восемнадцать месяцев войны, советские войска успешно отразили атаки противника, не просто, как это часто предполагается, подавляя врага своей численностью. Мнение о том, что Советский Союз имел бесконечные просторы Евразии, откуда он мог черпать ресурсы для обеспечения своей армии, уничтоженной в первые годы противостояния, представляет собой совершенно искаженный взгляд на то, какая пропасть в запасах человеческих ресурсов была у обеих сторон.
К середине 1942 года войска стран Оси оккупировали территорию, на которой проживало 66 миллионов человек, существенно сократив, таким образом, советский резерв потенциальных солдат и рабочих. Германия, напротив, могла черпать людские ресурсы не только из расширенного Рейха, но и из оккупированных стран Европы и Советского Союза. На востоке Германию поддерживали Финляндия, Венгрия,
Румыния и, в ограниченном масштабе, Италия, существенно дополняя потенциальный людской резерв Рейха. В критический период, в середине войны, перед тем, как германские войска ввязались в сражения в Италии и Франции с Великобританией и США, баланс населения между двумя сторонами на востоке демонстрировал удивительные цифры. Население Великой Германии насчитывало 96 миллионов человек, а свободная часть Советского Союза – 120 миллионов. Общая численность населения Финляндии, Румынии и Венгрии вместе взятых в 1941 году достигало примерно 29 миллионов человек.
На базе этого основного ядра населения каждая из сторон в 1943 и 1944 годах поддерживала численность вооруженных сил на уровне примерно 11 миллионов человек, не считая, финской, венгерской и румынской армий, воевавших на немецкой стороне, добровольческих дивизий из остальной части Европы, и нескольких миллионов бывших советских граждан, 300 000 из которых носили оружие, а на основе остальной части этого контингента были сформированы подразделения материально-технического снабжения, а также дополнительные части германского фронта128. Советский Союз потерял более чем пять миллионов обученных солдат в первый год войны, включая основное ядро регулярной армии. Масштабы потерь продолжили оставаться исключительно высокими на протяжении всей войны, хотя они снижались по мере того как Красная Армия все лучше овладевала навыками сражений. Общие численность безвозвратных военных потерь составила 11 444 100 человек, из которых 8 668 400 были убиты. Другие 18 миллионов представляли собой выбывавших из строя от ранения или заболеваний, вызванных боевыми ранениями, разными болезнями, переохлаждением или нарушениями психики, что составило чудовищные 84 % от всей численности мобилизованных129. Германские потери на Восточном фронте в общей сложности достигли шести миллионов человек убитыми или взятыми в плен, большей частью в последние два года кампании130. Поскольку советские войска несли неоправданно высокие потери в первую очередь из-за плохой боевой подготовки, а также из-за часто опрометчивого отношения к потерям, баланс людских ресурсов не может служить показателем боеспособности обеих сторон. Советские дивизии формировались и переформировались со все меньшим числом боевых частей, что и объясняет увеличение их числа во время войны. В среднем численность их состава упала за время войны с 10 000-12 000 до менее, чем 3000, иногда даже меньше. И тем не менее, сообщения с советских фронтов от тех, кто выжил, свидетельствуют о том, что люди здесь продолжали сражаться даже тогда, когда части сокращались до мизерного количества бойцов, но сохранялись как целые военные соединения. Лейтенант Красной Армии Евгений Бессонов воевал в бригаде, которая сократилась с 500 до 50 человек, но продолжала оставаться на линии фронта. Некоторые данные свидетельствуют о том, что, многие советские военные соединения были с трудом сформированы с включением мужчин старше предельного возраста военной службы, или особенно не желающих служить, или плохо обученных мужчин, либо неспособных соблюдать дисциплину. Бессонов обнаружил даже обычных 18-летних призывников, «недостаточно сильных физически, в большинстве своем небольших и слабых, болезненных юнцов»131.
Изменение баланса боеспособности между двумя сторонами было обязано прежде всего резкому увеличению количества передового вооружения на советской стороне, и значительному улучшению в организации и использовании этого вооружения. В течение 1942 и 1943 годов баланс военных потенциалов резко сместился в пользу Красной Армии. Как и на западном фронте в годы Первой мировой войны критический баланс сложился в артиллерии. Советские заводы производили сотни тысяч артиллерийских орудий, а немецкие – десятки тысяч. В 1942 и 1943 годах соотношение производства танков также было существенно в пользу Советского Союза. Мобильность Красной Армии была также значительно выше, чем у Германии, что обеспечивалось сотнями тысяч созданных в Советском Союзе и Америке грузовиков и джипов. Воспоминания участников боев с обеих сторон говорят о том, как артиллерия и танки обеспечивали средства для прорыва через вражеские позиции и подтверждали полную неэффективность ничем не поддержанных действий пехоты.
Усиление модернизации и механизации Советских вооруженных сил происходило на фоне снижения уровня обеспеченности другой стороны. Большие расстояния, неблагоприятная местность и проблемы с ремонтом техники, ее повседневным содержанием и заправкой горючим, добавляли немцам трудностей и расширяли уже существующий разрыв между военным потенциалом той и другой стороны, хотя немецкое вооружение продолжало в целом быть более качественным и более эффективным в действии. При равном числе выстрелов или при индивидуальном противоборстве танков оно превосходило советское оружие132. Это не советские «массы» нанесли поражение странам Оси, это сделало все возрастающее количество вооружения, которое используется в современной войне.
Однако даже этого преимущества было бы недостаточно, без принципиальных изменений в организации операций и развертывания современного вооружения Красной Армией победа была невозможна. Именно в этой сфере произошли колоссальные изменения, тем более невероятные, что они совершались на фоне непрерывной череды поражений и экстренных мер. Советский Генеральный штаб вознамерился в 1942 году выучить уроки предыдущих поражений. Было признано, что принципиальная слабость заключается в недостаточно эффективном контролировании за районом боевых действий. Существенный прогресс был достигнут в управлении широкомасштабными операциями. Централизация управления боевыми действиями была императивом, наряду с эффективной концентрацией усилий всех частей. Это означало, что необходимо полностью реформировать структуру частей и соединений армии. Были сформированы мощные, хорошо вооруженные моторизованные танковые армии, которые во многом копировали германские панцер-армии. Это были мобильные автономные системы, с собственным мото и пехотными подразделениями, тяжелой артиллерией, противотанковыми орудиями и бронетехникой. Они составляли острие всех наступлений, за ними следовали легковооруженные стрелковые дивизии, которые должны были прочесывать и удерживать местность133. Военно-воздушные силы в 1941 году были размещены вдоль всего фронта и прикреплены к конкретным армиям, они строились не по принципу координации действий. Под руководством молодого генерала авиации Александра Новикова, отличившегося при обороне Ленинграда, была осуществлена централизация военно-воздушных сил Красной Армии, теперь ее самолеты были сконцентрированы для использования в критических точках сражения, и действиями их в целом управляли из штабных центров, расположенных позади линии фронта134. Ключевым компонентом в реформе стала радиосвязь, которая была примитивной либо, а в некоторых случаях, до 1942 года не существовала вовсе. Ни танки, ни самолеты не были в обычном порядке приспособлены к радио, и не использовали его для связи с командованием сражения. По договору ленд-лиза Советский Союз получил 35 089 радиостанций, 380 000 полевых телефонов, 5900 радиоприемников и почти один миллион миль телефонных кабелей135. Эти поставки революционизировали боевые характеристики сражений. Действия танковых армий и авиации теперь можно было контролировать через двустороннюю радиосвязь. Огромные усилия были предприняты для обеспечения ее надежной защиты, в отличие от практики 1941 года, когда сообщения часто передавались не закодированными, так что они были доступны немецкой радиоразведке и службе перехвата. На советской стороне, разработка контрмер радиоборьбы достигла очень высокого уровня, блокировался немецкий радиообмен и передавались ложные сообщения136.
