Баланс власти между уголовными преступниками и политическими заключенными в германских лагерях, был другим, так как здесь доля политических заключенных была явно выше. Уголовные преступники, «зеленые», доминировали в Освенциме, но в Бухенвальде и Заксенхаузене, баланс власти между двумя сообществами заключенных смещался то в одну, то в другую, сторону. Там, где было существенное количество коммунистов, возникала возможность создания «коллективов», которые доминировали при назначении функционеров или очеловечивали жестокий уголовный режим, помогая более слабым заключенным и не позволяя ворам и вымогателям орудовать бесконтрольно. Заключенные, не принадлежавшие ни к одной из групп, не имевшие устойчивых связей, были наиболее уязвимы, загнанны на смертельной «ничейной» территории. Тюремная администрация была прекрасно осведомлена об этих коллизиях, но редко когда вмешивалась. В некоторых случаях СС и уголовные преступники сотрудничали в коррупции. Специальная комиссия криминальной полиции, направленная для расследования в лагерь в Заксенхаузене в марте 1944 года, обнаружила не только процветающий коллектив коммунистов, но и криминальный заговор между эсэсовским персоналом и доминировавшими «зелеными»74.
Заключенным не оставалось ничего кроме как приспосабливаться к миру тюремной иерархии или тюремной дискриминации. Неписанные правила лагерного сообщества воспринимались и им так же подчинялись, как и официальным инструкциям лагерной администрации. Официальный распорядок дня в лагерях обеих систем был одинаковым: подъем между 4.30 и 6.00 часами в зависимости от времени года, завтрак, работа до позднего вечера, ужин, вечерняя перекличка (которая могла длиться так долго, сколько времени было необходимо для того, чтобы отметить каждого умершего или заболевшего в течение дня), и наконец, сон истощенных и полностью изможденных людей. Промежутки времени между работой, сном и принятием пищи принадлежали самим заключенным. В эти краткие интерлюдии начиналась активная тайная жизнь лагеря. Существовал лагерный подпольный рынок, где торговали разными товарами, воровали или занимались вымогательством. В Советских лагерях заключенным иногда платили рублями, на которые можно было купить дополнительные несколько граммов хлеба или экземпляры «Правды», которые использовались для самокруток75. В некоторых германских лагерях существовал нелегальный мир политики,
где обсуждались планы сопротивления или побегов, устанавливались сети взаимопомощи, организовывались небольшие акции протеста. Лагерные информаторы рутинно доносили на заговорщиков, так что тех регулярно убивали или переводили в другие лагеря76.
Временами в обеих системах возникали краткосрочные возможности для установления скрытых интимных отношений. Признания некоторых бывших заключенных из Равенсбрука показывают, что здесь были широко распространены лесбийские связи между заключенными женщинами, даже между надзирательницами и теми, за кем они надзирали. Также трудно предположить, что секса совсем не было в мужских лагерях, даже если по этому поводу нет никаких сведений77. В системе ГУЛАГа, где заключенные и женского и мужского пола содержались в одном месте, сексуальные отношения были более распространены, и администрация относилась к ним более терпимо. Охранники и коменданты брали себе наложниц из числа заключенных женщин. В 1950 году было зафиксировано почти 12 000 случаев беременности в системе ГУЛАГа78. У советских лагерей была и более темная сторона этой истории. Урки занимались жестокими массовыми изнасилованиями заключенных женщин, сцены которых были столь чудовищно развратными, что не поддаются никакому воображению. Изнасилования, по-видимому, были значительно менее распространены в германских лагерях, тем не менее в Освенциме имелась небольшая комната, примыкавшая ко входу в газовую камеру, куда украинские охранники могли затащить, а затем изнасиловать обнаженную девушку, перед тем как через минуту отправить ее на смерть79.
Всех заключенных объединяло одно элементарное побуждение. «Всю жизненную энергию, которая у меня осталась, – писал один заключенный еврей в Освенциме, – я мобилизовал для своего выживания»80. Грань между жизнью и смертью зависела главным образом от наличия пищи. Ни в той, ни в другой системе не ставилась задача просто довести заключенных до голодной смерти; предполагалось, что заключенных будут обеспечивать таким питанием, которого было бы достаточно для того, чтобы подневольные рабочие могли трудиться. Поэтому в лагерях ГУЛАГа количество продуктов питания полностью зависело от производительности труда заключенных. На практике, пища заключенных редко соответствовала тому, чтобы поддерживать их работоспособность. В советских лагерях пища заключенных состояла главным образом из черствого хлеба, водянистого супа, редко – кусков сахара, соленой рыбы или солонины. В северных лагерях заключенным ежедневно зимой давали по глотку чистого спирта перед работой для согревания организма81. В германских лагерях была та же диета: жидкая кашица, хлеб по утрам и вечерам, время от времени брюква или эрзац-кофе. В обеих системах у некоторых категорий заключенных существовала возможность получать дополнительные продукты от родственников и друзей. Охрана или уголовники воровали и грабили лагерников, оставляя эти продукты себе, однако рассказы выживших заключенных подтверждают, что некоторые посылки доходили до узников, и для них они становились той каплей, которая помогала им вернуть чашу весов от быстрого физического истощения в сторону выживания82.
Кризис в поставках продуктов в лагеря был, как правило, следствием внешних обстоятельств. В Советском Союзе катаклизмы, вызванные переполнением лагерей и прекращением продовольственных поставок в 1937–1938 годах и в первые годы войны, стал причиной исключительно высокой смертности, связанной с голодом и болезнями. В связи с трудностями, связанными с бомбежками и поражением в войне, поставки продуктов питания в германские лагеря в последний год войны прекратились, и большая часть умерших погибла в течение нескольких месяцев до и после освобождения от истощения, вызванного голодом.
Плохая диета приводила к тому, что болезни и потеря дееспособности становились еще более смертельными. Грязь и зараженная вода делали дизентерию неизбежной. Чесотка, цинга, тиф и масса других заболеваний, как правило, носили характер эпидемий. Более тяжелые и более опасные работы означали сломанные конечности, разрывы суставов. Холодные зимы вели к обморожениям не только в Сибири, но и в лагерях центральной Европы. Администрация лагерей проводили регулярные проверки состояния рабочей силы. В советских лагерях заключенные подразделялись на пять категорий, начиная от здоровых, годных ко всем видам работ, до инвалидов второй группы83. Самых слабых узников кормили хуже всего, но их, как правило, посылали на более легкие работы. Для того, чтобы облегчить страдания людей, лагерные врачи и санитары делали все, что было в их силах, используя все мыслимые запасы медицинских средств лагерей (в том числе и вытяжку из сосновой хвои, с ужасным вкусом, для лечения цинги). При более серьезных случаях инвалидизации или заболевания заключенных отправляли из лагерей в центральный госпиталь. Если они еще были способны работать, их отпускали не так легко. Заключенных могли одарить несколькими месяцами выздоровения в госпитале, где изможденные и грязные заключенные могли получить краткую интерлюдию отдыха с чистыми простынями и полноценной диетой, не опасаясь, что их отправят обратно в лагерь84. Только «конченные» не могли рассчитывать на эти подарки судьбы. Они были отмечены выражением бесконечного отчаяния и полного безучастия в глазах, отсутствием воли к жизни, что способствовало их к быстрому физическому угасанию. Они могил умереть где угодно – во время работы, переклички, во время сна. Летом трупы закапывали в неглубокие ямы. Зимой и трупы, и почва замерзали намертво. Тела забирали и относили в ближайший лес, где их оставляли как памятники смерти, поставив вертикально с распростертыми руками, так чтобы волки или медведи могли их растерзать. Охранников инструктировали проверять все тела для того, чтобы убедиться, что ни один беглец не притворился мертвым. Безжалостно покорные государству, они разбивали черепа трупов молотком и заливали замерзшие тела жидким чугуном85.
