Имеется множество примеров назначений, которые были связаны с определенными целями и исключительными полномочиями. В Советском Союзе Сталин назначил Жданова ответственным за внедрение узких норм культуры в 1930-х годах; в 1938 году Хрущев был направлен на Украину с целью разрушения остатков Украинской коммунистической партии и установления более жесткого контроля Москвы над этим регионом; с этой же целью в Казахстан был направлен Каганович; в 1945 году Берии было дано особо секретное задание организовать производство советской атомной бомбы за три года и для этого не жалеть денег. Советская система унаследовала из времен гражданской войны практику периодических насильственных вмешательств представителей центральной власти, наделенных чрезвычайными полномочиями, но это само по себе не делало этих делегатов самостоятельным источником власти. Власть им была дана взаймы центральной властью и обладала силой только благодаря связи с этой материнской пуповиной.
В Третьем рейхе традиция назначения специальных уполномоченных установилась только в середине 1930-х годов. Моделью послужило принятие второго четырехлетнего плана, ставшего законом 18 октября 1936 года и давшего Герингу, который должен был стать его неограниченным уполномоченным, уникальную форму власти, обозначенную в декрете как «полная власть», устранять любое политическое или институциональное препятствие в процессе реализации этого плана85. Эта власть была достаточно реальной, и ее обладатель деспотично пользовался ею, чтобы преодолеть все препятствия, возникавшие из-за руководителей министерств, военного ведомства и бизнеса, и чтобы ускорить перевооружение армии и восстановление экономики. Но тем не менее эта делегированная власть, как это и подчеркивалось в декрете, исходила от самого Гитлера. Последовавшие затем другие периодические назначения были связаны с ключевыми проблемами: Гиммлер был назначен ответственным за расовую политику и переселения; Лей – за политику в области социального обеспечения в условиях «Нового порядка» в Германии; Фриц Заукель – гаулейтером Тюрингии, в задачу которого входила экспроприация трудовых ресурсов Европы для экономики Германии; Геббельс – сторонником ведения тотальной войны. Для всех этих назначений – в некоторых случаях как лиц с неограниченными полномочиями, в других – в качестве комиссаров (должность, сохранившая свое значение даже при условии советских коннотаций), иногда – как просто уполномоченных, – власть, призванная усилить волю правительства, была делегирована центром, а не возникала независимо от него. Эта, во многом импровизированная, не апробированная временем, делегированная власть способствовала установлению напряженности в отношениях в политических кругах, хотя и подкреплялась непосредственно властью самого Гитлера. Новые хозяева кабинетов были тем не менее вынуждены бороться с враждебной бюрократической средой, уже спаянной устоявшимися интересами, для того чтобы выполнять задачи, поставленные центром.
Несомненно, оба диктатора имели возможность, используя аппарат, находившийся под их ежедневным руководством, сами решать эти задачи. Гитлер подписывал огромное количество бумаг, попадавших к нему на стол, не обращая на них особого внимания. Некоторые области государственной политики не имели прямого отношения к сфере его компетенции, однако было бы ошибкой предполагать, что Гитлер игнорировал или не проявлял интереса к ним, когда это касалось вопросов, действительно важных с практической точки зрения. Декреты, законы и приказы, подписанные им во время войны, показывают, что он, несмотря на загруженность работой, связанной с руководством военными действиями, продолжал подписывать и принимать решения по внутренним вопросам. Во время войны Гитлер работал с фанатичным упорством, так что, по мнению Шпеера, в конце концов стал «рабом работы»86. Сталин тоже работал по многу часов, но он мог работать только над определенным количеством дел из тех, что ему предоставлялись ежедневно. Число таких дел, как подсчитал один биограф, достигало от ста до двухсот документов. Многие решения принимались без письменного, документального оформления. Как правило, Сталин в случае согласия ставил толстым синим карандашом галочку или свои инициалы либо просто писал слово «согласен»87. Молотов вспоминал, как он видел огромные связки неподписанных документов, лежавших на даче у Сталина, оставаясь неоткрытыми «месяцами». Указы публиковались за его печатной подписью. Иначе, продолжал Молотов, «он просто превратился бы в бюрократа», а им он никогда не хотел стать88. Гитлер опасался того же. «Я не могу представить себе ничего более ужасного, – вспоминал его слова слуга, однажды подслушавший его разговор, – чем сидеть в офисе изо дня в день, корпя над бумагами, и так скоротать свою жизнь»89. Оба человека концентрировали свои усилия на тех проблемах высокой политики, которые, по их собственному убеждению либо по общему мнению, представлялись особенно важными. Когда Сталину приносили документы, он спрашивал: «Это важный вопрос?» – и если получал утвердительный ответ, то «углублялся в него и не оставлял без внимания даже запятой»90. Гитлер фокусировал свое внимание на тех областях политики, которые представлялись ему неотъемлемой прерогативой руководителя или вождя: подготовка к военным действиям и военным конфликтам, иностранная политика, сохранение архитектурного наследия, вопросы выживания расы.
Именно в этих приоритетных областях государственной деятельности оба – и Сталин, и Гитлер – сталкивались с широким кругом проблем и трудностей, которые необходимо было решать и преодолевать. Преследуемые ими цели не предполагали легкого решения. Усилия, направленные на установление нового экономического порядка, перестройку общества, уничтожение религии, перевооружение страны для ведения войны и обеспечения победы, когда война уже началась, – все эти проблемы подробно рассматриваются в следующих разделах книги. Результат всегда был ниже оптимального уровня, но, тем не менее, всегда был важен. Совсем не имея достижений, ни один из диктаторов не мог бы подтверждать свои претензии на занимаемую им верховную власть. «Но он сделал большое дело, – отметил Молотов в оправдание Сталина, – и это главное»91. Путь к достижениям подразумевал решение сходных проблем в обеих системах. Сохранение баланса власти между центром и периферией требовало непрерывных централизующих усилий, чтобы предотвратить, с одной стороны, центробежные силы, а с другой устранить инерцию, препятствовавшую реализации политики. Политическая напряженность в Советском Союзе в 1930-х годах, и спровоцированный ею безумный террор были по большей части следствием усилий сталинского правительства, направленных на устранение независимого влияния местных партийных руководителей и установление надежных коммуникаций между центром и периферией, обеспечение контроля над деятельностью периферийных органов, что должно было привести к большему соответствию между целями государственной политики и конечными результатами.
В гитлеровской Германии проблема усложнялась тем, что диктатура унаследовала от предыдущей эпохи общественную власть и политическое влияние некоторых институтов власти, которые препятствовали установлению приоритетов Гитлера. Политические конфликты 1930-х годов были не результатом предумышленного или произвольного институционального дарвинизма, навязанного партийному руководству, а следствием принципиального конфликта между партийным руководством и силами консервативного национализма и, в целом, всеми консервативными силами общества, сконцентрировавшимися в традиционном армейском руководстве и в той части делового сообщества, которое представляло старый тяжелый индустриальный сектор, а также в дипломатическом корпусе и в сохранившихся не национал-социалистических остатках националистических коалиций, образовавшихся в 1933 году.
