Книга Сталин и Гитлер, страница 48. Автор книги Ричард Овери

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сталин и Гитлер»

Cтраница 48

Сталин едва ли мог позволить себе пойти так далеко, однако на всех партийных собраниях и публичных мероприятиях непременно звучали ритуальные заверения великому вождю, а отсутствие таковых, будь то преднамеренно или случайно, вызывало упреки и критику. То же происходило, когда на публике звучала критика или шутка. Шутки по поводу обоих диктаторов среди их окружения, несомненно, циркулировали, но они, как правило, не выходили за пределы кабинетов.

К обоим лидерам все должны были относиться с подчеркнутым почтением; несоблюдение этих норм поведения могло рассматриваться не просто как безрассудство или опрометчивость, но и как святотатство. Тот, кто разрушал этот магический круг, говорил вслух о своих дурных предчувствиях или о своем неприятии, подвергался реальному риску быть арестованным или обвиненным в предательской диффамации. Неразрывная связь между культами и системами террора говорила о том, как мало пространства оставалось в обоих обществах для тех, кто сопротивлялся всеобщей атмосфере низкопоклонства.

Общественная реакция на культ была между тем далеко не однозначной. Общее преклонение перед ними скрывало под собой широкое разнообразие мотивов, которым руководствовались те или иные группы людей. При этом поведение циничных оппортунистов и истинно верующих внешне мало чем различалось. Партийным функционерам и рядовым членам партии не требовалось особой интуиции для того, чтобы сообразить, что культ может послужить и их собственным интересам. Мобилизация культа могла быть использована в целях подчинения местных отделений партии или общественных объединений; при должном использовании он мог означать успешное продвижение по карьерной лестнице; по меньшей мере можно было ожидать бурного одобрения (впрочем, регулярные чистки партийных рядов в Советском Союзе говорят о том, что даже молитвенные заверения в верности Сталину не всегда служили надежной защитой). Все эти ухищрения были вполне доступны любому человеку, чье приватное мнение об объекте поклонения в действительности могло быть куда менее лестным.

По мере изменения ситуации в обществе менялось и отношение к культу. В 1930-х годах культ Сталина развивался очень медленно, мощно начавшись в 1933–1934 годах, в момент, когда его личная диктатура была уже гарантирована. Культ достиг своего пика в 1936–1937 годах, в период Большого террора, и стал подниматься с новой силой с 1943 года, по мере того как становилось все более очевидным поражение Германии в войне. В следующие десять лет, до самой смерти Сталина, культ оставался центральным элементом всей системы. Взлеты и падения культа отчасти объяснялись усилиями центра, связанными с необходимостью отводить гнев народа от личности Сталина, вызванный, например, коллективизацией или пактом о ненападении с Германией 1939 года.

Сила гитлеровского культа тоже следовала за кривой подъемов и спадов режима. Своего первого пика культ Гитлера достиг в 1933–1934 годах, затем, в период консолидации общества, последовал его спад, после этого в течение всего периода агрессивной внешней политики, осуществлявшейся Германией, и успехов в военной сфере культ вновь стал неуклонно нарастать, достигнув своей второй вершины летом 1940 года, когда была одержана историческая победа над Францией. С этого момента фанатичная преданность и вера в фюрера продолжали удерживаться на достигнутой высоте, однако бомбежки и непрерывная череда поражений в последние годы войны ослабили его магнетизм и обнажили перед всем миром его уязвимость и несовершенство101.

Как в Германии, так и Советском Союзе существовала оппозиция этому идолопоклонству перед героем со стороны многих граждан. Такая ситуация была более характерна для Советского Союза, где культ не лучшим образом соответствовал направлению политического развития партии в 1920-х годах. Вопреки традициям религиозного мистицизма и преклонения перед царской властью, которые были преднамеренно переодеты в коммунистические одежды для поддержания культа Ленина, а затем и его наследника, факт того, что весь советский эксперимент был так или иначе связан с целью разрушения монархической системы, основанной на культе царя, оставался неизменным. Несомненно, в 1930-х годах в низах народа существовал определенный критицизм в отношении культа Сталина. Так, один из рабочих жаловался, что «все хвалят Сталина, они смотрят на него, как на бога, и никто его ни за что не критикует»102. В другом случае критик фокусируется на сравнении его с Гитлером или на связи с царскими временами. «Сейчас наступили такие времена, когда вожди превратились в богов и их носят, как иконы», – замечает третий рабочий после выборов в Советы в 1937 году103. Некоторые люди, противившиеся сталинскому культу, как, например, поэт Осип Мандельштам, были вынуждены, ради собственной безопасности и наперекор своим наилучшим убеждениям, принять участие в идолопоклонстве. Зимой 1936/37 года поэт сочинил «Оду к Сталину». Позже его жена вспоминала, что, для того, чтобы сочинить эту оду, Мандельштам сначала «настроился на тональность, подобно музыкальному инструменту, преднамеренно впадая в общий гипноз» и «отдавая себя во власть литургических заклинаний»104. Другие авторы скрывали свои взгляды под маской иронии и басен, хотя бдительные цензоры могли уловить малейшие намеки на неуважение. Единственный из советских писателей, кто осмеливался открыто публиковать критические заметки о Сталине до его смерти, поэт Наум Мандель, избежал сурового наказания только благодаря тому, что власти считали его сумасшедшим105.

По прошествии тех времен оказывается, что как раз психологию истинно верующих труднее всего понять. Их преданность делу временами кажется сопоставимой с привязанностью поклонников к рок-звезде, феноменом более поздних эпох, но это сравнение слишком тривиально и исторически бессмысленно. Эти люди чаще воспринимаются как светская конгрегация, разделявшая общий энтузиазм и отрицавшая факт того, что они находятся в состоянии религиозного экстаза. Ни один из двух культов не скрывал того, что они оба эксплуатировали религиозную образность; по крайней мере, некоторые пункты веры обоих диктатур имели совершенно очевидный религиозный подтекст. И тем не менее оба культа были далеки от метафизики. Оба культа опирались на связь, реальную или мнимую, которая имела главным образом политический характер, служила отражением властных взаимоотношений между лидером и подвластным ему народом. Это была связь, в прямом смысле непосредственная и физическая, но никак не потусторонняя. Можно взглянуть на дневниковые записи, сделанные свидетелем прибытия Сталина на съезд молодых коммунистов в апреле 1936 года: «И он стоял, немного утомленный, задумчивый, величавый. Ощущался огромный опыт пребывания у власти, ее сила и в то же время что-то мягкое, женственное. Я оглянулся вокруг: все буквально влюблены в это великодушное, воодушевляющее, смеющееся лицо. Увидеть его, просто увидеть его было счастьем для всех нас»106. Послевоенная картина художника Роберта Стуруа, изображавшая деревенскую девочку в окружении охваченных благоговейным страхом родственников, так и была названа «Она видела Сталина»107.

Узы, соединявшие народ с Гитлером, так же как и его взаимоотношения с ним имели сугубо политический характер. Отвечая на вопрос о Гитлере в ходе одного из допросов, состоявшихся после войны, Альберт Шпеер рассказывал, как он был свидетелем того, как преданные соратники из ближайшего окружения Гитлера становились в присутствии фюрера «незначительными и скромными… Они оказывались во власти его магнетизма, становились послушными, полностью теряли контроль над собственной волей». Физическое присутствие вождя оказывало, как отмечал Шпеер, магическое воздействие на людей, находившихся на удалении от ближнего круга: «в сознании всех людей доминировало очень мощное убеждение о величии Гитлера и его миссии»; люди приближались к нему «с чувством почтения перед его исторической мощью»108. В случае с Гитлером наблюдался и элемент сексуальной власти, чего совершенно не было у Сталина. Женщины писали Гитлеру с просьбой стать отцом их детей. Одна из них сообщала о своем распавшемся браке, который разрушился из-за ее преданности вождю: «С первого раза, когда я услышала об Адольфе Гитлере, я обрела новую веру, он дал мне силу, и власть, и любовь. Он мой идол, и я посвящу мою жизнь ему109. Рассказывали, как в баварской резиденции Гитлера в Берхтесгадене видели женщин, которые горстями ели гравий, по которому ступала нога фюрера110.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация