— Но ведь он говорил это в шутку.
— Да? А каково мне было слушать эти его шутки, вы подумали? Каждую минуту бояться, что все откроется, думать, строить догадки. «Скажет или не скажет?» «Скажет или не скажет?» Да это ад, а не жизнь!
— А самому рассказать все? Слабо? Что такого ты сделал, чтобы она так уж резко поменяла свое к тебе отношение? Согласись, на тот момент еще ничего. Ты ведь не знал, что это ее отец. Был возбужден, находился в состоянии аффекта. Только что пережил ситуацию с реальной угрозой для жизни. Неужели так уж невозможно было объяснить ей все это? Или она такая непонятливая, эта твоя ювелирша?
— Объяснить… Вам легко рассуждать, — медленно проговорил Сотников, неожиданно становясь вежливым и переходя на «вы». — Она очень любила его. Мать рано умерла, и он был для нее больше, чем просто отец. Самый близкий человек. А я — тот, кто убил его. Как я мог ей это сказать?
— Как? Словами. Вот, как сейчас говоришь мне. Или ты думаешь, что сказать ей об умышленном, заранее подстроенном убийстве будет проще? Ведь сейчас у нее действительно есть повод ненавидеть тебя. Ненавидеть и презирать.
— А! — безнадежно махнул рукой Сотников. — Теперь уже все равно. Теперь все кончено.
Слушая его и внимательно вглядываясь в выражение лица, Гуров подумал, что сидящий перед ним парень, похоже, и впрямь пошел на преступление лишь потому, что боялся потерять любимую. Изначально он подозревал, что Сотников действует, руководствуясь меркантильными интересами, и именно поэтому так боится, что расстроится эта свадьба.
Но по тому, как он высказывался о Наталье, можно было понять, что ему действительно дорога именно она сама, а не ее деньги.
— Как тебе удалось сделать так, что Кирилл оказался среди этих наемников? — спросил Лев.
— А? — будто не понимая, о чем речь, переспросил Сотников. — А, вы об этом. Ничего особенного. Я просто сбросил информацию ему на страничку и дал ссылку на сайт, где был телефон нашего агента.
— Вадима Ведерникова?
— Ну да.
— Почему ты был так уверен, что он «клюнет»?
— Да я, собственно, не был так уж уверен. Но вероятность была довольно большой. Кира вообще любил всякие такие вещи — спецподразделения, особые задания, работа в «горячих» точках. Но в профессиональную армию не спешил, считал, что риск не окупается. Предпочитал варианты попроще. А тут и романтика, и война, и деньги хорошие.
— Кстати, о хороших деньгах. Ты не в курсе, из каких соображений ваш босс платил этим парням зарплату? Да еще, судя по отзывам, довольно неплохую. До сих пор не могу понять. Потратиться на обучение и экипировку — это еще куда ни шло. Но платить сверху… На мой взгляд — просто извращение. У него что, клинический альтруизм?
— Зарплату он платил отчасти для того, чтобы убедить ребят, что их действительно для ЧВК готовят. А главное, чтобы в случае чего претензий не было. Ведь случиться может всякое. Они с боевым оружием тренировались, и вообще. Синяки, ссадины, прочее в таком духе. Вот он и настраивал их так, чтобы они понимали, что компенсация за эти вещи уже вошла в оплату. Ведь на войне они не будут после каждой царапины требовать возмещения. Все включено в итоговый гонорар. Поэтому он и немаленький.
— Как ты смог отличить Кирилла от остальных? Ведь одеты все были одинаково, а лиц за шлемами нельзя было различить.
— На бронежилетах были номера. Яркие, чтобы издалека различить, кто свой, кто чужой. У них были красные, у нас синие. Когда раздавали экипировку, я узнал, какой номер у Кирилла, вот и… — Сотников не договорил.
— Понятно. Что произошло после того, как Яковлев понял, что парень убит?
— Сначала орал целый час. Я уже стал думать, что он и меня следом за ним отправит. Но потом ничего, отошел.
— Ты сказал, что получилось нечаянно?
— Само собой. Там у них еще один «убитый» был, он в «Газели» сидел, ждал, когда все закончится. Они от него по-быстрому избавились, сказали, что ждать ничего не нужно, «убитых» решили отправлять домой индивидуально, по мере выбытия. А оставшихся троих, тех, которые, типа, выжили, отвезли всех вместе. Этих поздравили, сказали, что они отобраны и не сегодня завтра с ними заключат очень выгодный контракт.
— Но, кажется, пока не заключили?
— Кажется, нет, — усмехнулся Игорь. — Потом нашли где-то пластиковый мешок, знаете, такой черный, в которых трупы пакуют. Уж не знаю, кто им запасся. Положили его туда да и отвезли на свалку. Дескать, шито-крыто, «умыли» руки. Там как раз недалеко была эта знаменитая балашихинская.
— Кучино?
— Да, она. Там жгли мусор и бульдозерами закапывали. В общем, была надежда, что не обнаружат. А вот… обнаружили.
Во взгляде, который он бросил на Гурова после этих слов, ясно читалось: «А вот не обнаружили бы, ничего бы этого и не было. Из-за такого пустяка приходится жизнь ломать».
Взгляд этот полковнику не понравился, и он решил прояснить вопрос:
— А если бы не обнаружили, ты бы был рад? Продолжал бы спокойно жить с чувством глубокого удовлетворения от хорошо проделанной работы, женился бы, нарожал детей и стал бы учить их доброму и светлому, всему тому, в чем ты так хорошо разбираешься? Так? Такой ты видел свою будущую жизнь в том случае, если бы исподтишка убитого тобой парня так и не нашли?
Сотников задумался и долго не отвечал.
— Не знаю, — наконец сказал он. — Конечно, во многом я и сам виноват, но… Не знаю.
— Что после всего происшедшего велел говорить вам Яковлев? Он ведь давал какие-то указания на этот счет? Иначе просто и быть не может.
— Да, инструктировал. Но больше в том плане, что говорить вообще ничего не желательно. «Держите язык за зубами и со всеми вопросами отправляйте ко мне» — вот его главный тезис.
— Что ж, вы, собственно, так и делали. Дисциплина на высоте. Хвалю.
— Но это, кажется, не особенно помогло, — внимательно и с каким-то новым выражением глядя в лицо Гурову, проговорил Игорь. — Вы ведь все равно все раскрыли.
— У вас своя работа, у меня своя, — скромно ответил Лев.
На следующее утро после традиционного совещания генерал Орлов задержал Гурова в кабинете.
— Так что, Лев Иванович, можно поздравить тебя с успешным завершением очередного дела? — бодро проговорил он.
— В целом, пожалуй, да, — ответил Гуров. — Узнав, что Сотников во всем признался и дает показания, его верные товарищи тоже посчитали ненужным слишком уж рьяно хранить верность, и материал постепенно накапливается. Думаю, не сегодня завтра можно будет предъявить обвинение и господину Яковлеву, главному организатору этих интересных игр. Все эти фокусы с раздвоением телохранителей, несуществующими частными военными компаниями, в которые активно набирают «бойцов», и тренировки на живых мишенях имеют вполне четкое определение в соответствующих статьях Уголовного кодекса.
