Их с ним работало уже трое. Вместо вернувшегося на Землю «Петрова» прислали сразу двоих. Они же взяли на себя образование младшего ан Конна. Работал тот после уроков. Его судьба, как и у старшего брата, видимо, была полностью предрешена. И даже не божьим промыслом, а сухими строками документов, физически изолированных от сети компьютеров.
А я сам, особенно, когда появившийся на базе кузнец принялся за работу и у меня появилось немного больше свободного времени, неожиданно для самого себя увлекся фехтованием на больших, двуручных мечах. Нет, в первую очередь ими увлекся Рэйн, а я просто был к нему ближе других, что утащило и меня в ту же яму.
Древние земные фехтбухи открыли для него пласт по-настоящему неизведанной информации. До по-настоящему больших двуручников на Хейене если и додумались, то они не получили сколько-то заметной популярности. Нишу больших мечей прочно удерживало всевозможное древковое оружие. Используемый Рэйном бастард по размерам был близок к максимуму. Якобы реализуя дальность и силу, при приемлемых скорости и маневренности. В реальные размеры меча ландскнехта с гравюры – с человеческий рост – он первый раз даже не поверил. Попытка перевести обоснование такой конструкции закончилась несколькими вечерами пересказов текстов и горящими глазами обдумывающего услышанное графа.
Далее мы начали фехтовать все более и более удлиняющимися учебными эвкалиптовыми мечами и Артёму Свидерскому чуть не выбили глаз, когда сильный удар отломил вклеенный деревянный рог, изображающий контргарду. Через пять минут после происшествия Рэйн с Артёмом начали клевать мозг мне с кузнецом, требуя изготовить более прочные, уже железные учебные цвайхандеры. Что, разумеется, было сделано.
Ну а потом мне просто подошел срок ротации. Я пробыл в Хейене чуть менее шести месяцев, привезя с вахты весьма и весьма солидную по моим меркам сумму, причастность к государственным секретам, статус невыездного до конца жизни и объемную кожаную сумку, набитую сувенирами, с которыми здравомыслящие люди не расстаются. Мне очень плохо представлялось, сколько может стоить новодел полного (с защитой рук и ног) доспеха на выделанной коже акулы мако (или скорее же ее родственника). За номером А0005 (умный человек всегда уважит начальство). Со знаком качества в виде выбитого или выжженного силуэта акулы на каждой отдельной детали (обязанность юного графа ан Конн, который чуть не расплакался от такой чести) и вороненым, в цвет доспеха, барбютом, своими нащечниками копирующим шлемы античности. То, с чем пришлось расстаться, – мечом покойного колдуна, я предпочел завернуть в пленку, замотать скотчем и прикопать в тайнике.
Иллюзий, что меч меня дождется, не было. Я вообще был не уверен, что на остров вернусь. Василий Иванович «Сидоров» между делом меня об этом предупредил практически открытым текстом:
– Серега, если к тебе на отдыхе подойдет переговорить неприметный человечек, будь добр его внимательно выслушать…
– Ты только как вербовщик фирмы выступаешь или в своих интересах?
Вопрос был прям до невозможности и довольно остр. Что меня не просто так поселили с братьями ан Конн и одним этим дело не ограничится, было понятно сразу. И я не имел этому никаких возражений. Я был еще не стар, здоров, неглуп, и этот мир нес для меня просто фантастические перспективы. Но для того, чтобы их реализовать и Хейен не открутил бы мне голову, нужен был грамотный, умный и знающий, когда ударить и когда отступить, начальник, в роли которого Василий Иванович смотрелся просто прекрасно. Так же, как он изучал меня, все эти месяцы я изучал и его.
«Сидоров» самодовольно улыбнулся и так же прямо ответил:
– В первую очередь – именно в своих.
Часть вторая
Глава I
Пришел переговорить неприметный человечек примерно за две недели до окончания межвахтового периода. Честно сказать, этим меня удивили, я думал, что перехватят либо перед разъездом по домам, либо при подготовке к новому заезду.
Сначала раздался телефонный звонок:
– Сергей Алексеевич?
– Да, это я.
– Я представляю одно из подразделений вашего работодателя, нам бы хотелось с вами переговорить. Это можно устроить?
– Безусловно. Где и когда?
– Видите ли, я проездом в вашем городе, прилетел буквально пару часов назад и еще ничего не знаю. Может быть, вы сами назовете точку встречи? Кафе, ресторан? Можем и у вас дома переговорить. Это, наверное, будет самым оптимальным вариантом.
Собеседник меня не видел, но я, стоявший рядом с кухонным столом в семейных труселях и застиранной футболке, только пожал плечами и, не скажу где, почесался.
– Мне, честно говоря, без разницы. Можем и у меня дома переговорить, если вас устроит. Я так думаю, знаете, где живу.
– Да, конечно. Через час-полтора вас устроит?
– Да, конечно. Буду ждать.
– Тогда до встречи.
Я огляделся по сторонам – сковородка с недоеденной яичницей на столе, кружка чая, подготовленный к выносу пакет с мусором. В принципе можно сказать, что холостяцкий беспорядок, но далеко не засранная помойка. В комнате то же самое, марафет перед встречей гостя можно навести за пяток минут, черновой порядок в квартире после вчерашнего пати я уже навел. Нужно доедать свой поздний завтрак (или ранний обед), мыть посуду, проводить чистовую уборку и идти в душ.
«Неприметный человечек» не торопился, предоставив мне достаточно времени, чтобы помыться, побриться, подготовиться и даже неожиданно обнаружить удачно маскировавшиеся кружевные трусики как раз на том кресле, куда я собрался его посадить.
Все зло от баб! Отношения с работодателем чуть было не были злодейски подорваны этой миной! Мина была обезврежена и, удерживаемая двумя пальчиками, с облегчением вышвырнута в мусорное ведро. Нет, в другое время я бы не допустил такого святотатства, но сегодня, ожидая столь судьбоносной встречи, мне искренне не хотелось гадать, чьи они.
Хуже неудовольствия интеллигентного рекрутёра, которого в костюме с искрой посадят на чьи-то грязные трусы, может быть только пакетик с ажурными трусиками, врученный любимой. «Зайчик, ты прошлый раз забыла свои трусики, вот я их выстирал, оцени!», и глазками так: морг, морг, морг, – а они окажутся не её. Нахрен с пляжа! Нечего расшвыривать по холостяцкому дому свои тряпки! И это я даже о более грязных предположениях, от какого-нибудь пидороватого разума, не вспоминал.
Времени даже хватило, чтобы навести кофе и, расслабленно потягивая его, ещё раз подумать – а так ли мне нужно с соратниками Василия Ивановича «Сидорова» связываться? Как, собственно, даже и с ним самим? Что они вообще могут мне дать?
Предположения об облике рекрутера не подвели: ко мне заглянул очень интеллигентно выглядевший мужчина за сорок, с хорошей прической, благородной сединой и объемистым чемоданчиком с документами и специальной аппаратурой, которую он перед разговором, как и ожидалось, включил.
