Принципиально берег не удивил – обычный причал и каменный домик с кассой в нем. Чтобы народ башлял и не бухтел, устье реки было завалено крупными булыганами, выложенными тремя рядами в шахматном порядке, мешающими зайти в устье шлюпкам, а сидевший в доме кассир, как и положено представителю власти, был вооружен. Хотя в данном случае он даже кассу в доме не охранял, а чесался языками с пятком рыбаков – молодыми парнями в кожаных безрукавках и высоких рыбацких сапогах из числа полноправных граждан. О последнем говорило то, что они все тоже были вооружены.
Поодаль, метрах в тридцати от местного тагила, развалился на камнях как на троне богато одетый в черное с серебром непонятный хлыщ, расстеливший под собой плащ и подложивший под голову шапку. Стреноженная коняга мужика с висящим у седла мечом пощипывала травку неподалеку от него. Что он тут делал, было совершенно непонятно.
По нашим оценкам нападение на берегу было маловероятно, как мы уже убедились, власть лорда была крепка и приличия соблюдались, однако это, чем черт не шутит, требовалось проверить.
Когда я, используя цвайхандер как посох и удерживая шлем под мышкой, подошел к сидевшему на скамье мытарю, рыбаки рядом немедленно подняли меня на смех.
– Наверняка великана убил и меч у него отобрал, – кривлялся юноша с покрытым прыщами и белесым пухом лицом, лет, наверное, семнадцати на вид.
– Да где могут быть те великаны, – показательно покачал головой парень лет на пять старше, со шрамом на щеке и неподвижной половиной лица. – Тут меч увидишь, и сразу понятно – мужчина! С таким связываться не моги!
Все окружающие, кроме меня, естественно, жизнерадостно заржали. Я поймал взглядом человека «при исполнении» – огрузневшего с возрастом пожилого мужика при коротком широком мече в облезлых ножнах и с вислыми, тронутыми сединой усами.
– Ты здешний мытарь?
– Хы, ну, я им буду, угадал, – не перестал ухмыляться тот.
– Вода нужна.
– Вода всем нужна, – мужик вроде бы пытался шутить, остальные сделали вид, что им от этой шутки смешно.
– Сколько берешь с бочки? – Я не обращал ни на кого внимания.
На мытаря это, видимо, подействовало, он убрал ухмылку:
– Бочку смотреть надо…
– Тогда смотри, делай свою работу. Только быстрее.
Тот оглянулся по сторонам и пошлепал к нашим бочкам. За нашей спиной опять захохотали.
Одну сотку он оценил в два медных фолла, что вообще-то было довольно дорого – восемьдесят номов, на местные деньги копеек, если считать копейку самой мелкой монетой. Но в наших обстоятельствах было не до скандалов. Я, молча, отсчитал чиновнику десяток крупных медных монет из кошелька и, чтобы он не наглел, обрезал попытку возмутиться износом и потребовать серебрушку:
– Я уже дал тебе на бедность, приятель. Больше не дам ни номы.
Оппонент сначала хотел что-то возразить, однако, смерив меня взглядом, передумал. И неожиданно перешел на «вы»:
– Еще воду брать будете, или хватит?
– Еще будем. Три или даже четыре ходки сделаем.
В питьевые танки требовалось залить около двух тонн воды, также в нашем положении было логично оставить полными и транспортные ёмкости. Хотя бы для того, чтобы лишний раз смыть соль с лица, почистить зубы и ополоснуть пресной водой взопревшие яйца. Вариант неизбежных на море случайностей, типа долгих неблагоприятных ветров, подразумевался как само собой разумеешееся.
– Мы очень рады вас видеть, почтенный фенн, – закончив фразу, мытарь как-то криво мне улыбнулся.
– Ну, еще бы, с такими ценами.
Мужик в очередной раз ухмыльнулся и почему-то глянул назад, на рыбаков.
Чтобы не бегать с ведрами, бочки выкинули из лодки и откатили к площадке для забора воды. Далее заполнили водой и вернули назад. Бездельничающие рыбаки тихо о чем-то переговаривались между собой. Хлыщ развалился на камнях и, как со стороны казалось, спал.
Шлюпка сделала первый рейс, спокойно слила воду и вернулась к берегу. Подошедший преследователь вполне оправданно нагонял нервоз, но ничего более. На нем действительно находились наши большие друзья. Как и ожидалось – далеко не одни. Никаких действий они не предпринимали, просто встали на якорь неподалеку и чего-то там ждали.
Как решили боссы, недруги надеялись нас догнать и хлопнуть при выходе со стоянки, когда мы формально выйдем из юрисдикции лорда. Нет, при желании он мог повесить кого угодно за подобное нападение не то чтобы в зоне видимости, но и в сотнях миль от острова, но это при желании. Предположений ан Бьерка, что за провокацией в борделе мог стоять его заказ, никто не забыл. Абросимов от таких догадок воспрял духом – у нас появлялись шансы вовсе избежать боя. Под полными парусами местная шхуна соперником нам могла быть ровно настолько, насколько мы захотим. Особенно прямо по ветру. Демидов тоже обрадовался – кровожадных мыслей он не оставил, так что заманить преследователей подальше в океан, чтобы расстрелять их там из СПГ, становилось весьма возможным вариантом. В данном случае «Иванов» был с ним солидарен:
– Отчекрыжить эти бестолковки подчистую, самое то, если его милость подохренела малость. Не самому же ему уши резать для возвращения адекватности. Пока.
Видимость замирения между ним и Алексеем состоялась. Вот только вряд ли что тот, что другой забыли свой конфликт. Ну а я снова отправился на берег. Не забыв по пути, уже сидя за рулевым веслом, отправить наблюдавшим за нами фанатам средним пальцем красноречивый жест.
Чешущаяся языками компания куда-то исчезла, прихватив чиновника с собой. Мои мужики покатили бочки к площадке водозабора, один только я задержался, ожидая появления усача. Бегать за ним, чтобы вручить деньги, было откровенно в падлу. Это была его работа, за такими, как я, бегать.
Как оказалось, это было очень правильное решение. Как только наблюдавшие за нами аборигены убедились, что к дому никто не пойдет, на сцене появились и старые, и новые действующие лица. Полулежавший на своем каменном троне хлыщ проснулся и, положив руки на колени, стал с интересом наблюдать за разворачивающейся драмой.
Передо мной стояли двенадцать человек, четверо из которых в железе. Три кольчуги, красивый чешуйчатый плейт-корацина, отличающийся от моей бригантины помимо формы пластин их набивом снаружи, а не изнутри основы, и три такие же чешуйчатые кожаные кирасы – только с жесткой и плотной кожей вместо металла, и кожаные безрукавки у остальных. Шлемы и щиты только у одоспешенных, однако мечами, фальшионами и топорами вооружены все. Даже здесь, в пиратских областях, где чужих не жаловали от слова совсем, рыбаки не рисковали выходить в море без оружия. А почему – мы тоже, видимо, оказывались тому ярким примером.
Все-таки наши недруги рискнули – мы имели дело с рассчитывающими на безнаказанность беспредельщиками, мало того, что решившими перехватить нас, несмотря ни на что, но и уговорившими вписаться в это дело посторонних. Ясное дело не бесплатно.
