– Даже с городом рядом шалят?
– Бывает. Внешняя стража у Городского совета что сиротка. Ни людей, ни лошадей, ни денег. Да и не позавидуешь им, если честно, – в городе хоть какой-то порядок есть, а в трущобах вокруг они меньше, чем впятером, не ходят. Трущобная сволочь на больших дорогах и шастает, внутри стен Бир-Эйдина все поделено, чужим туда ходу нет. Дня даже не проживешь, повезет, если только пальцы отрежут.
Я чуть было облегченно не вздохнул, обрадовавшись своей прозорливости.
– Везде в посаде такая жопа?
– Не. Тут как везде. В хороших районах сильно не поозоруешь. Там не одна стража за это руки рубит. Воруют много – чуть зазевался и кошель срезали, а вот грабить нет. С этим строго.
– Действительно, как везде.
Старик был прав, убогое бакланье и так называемые среди интеллигенции «гопы» работающей с большими деньгами преступности всегда мешают. Я лично сталкивался, когда камрадам, не понимающим запрета в стиле диалога из хорошего фильма: «Мне кажется, что это свободная страна!» – «А мне кажется, что это частный магазин! Так что пошли на хрен отсюда!», просто ломали руки. Когда по понятиям выводя гуся за шею, когда этим не заморачиваясь. Собственно, срок за хулиганку в иные времена сам по себе был препятствием для «коронации». Прекрасный довод о родстве популяций и неких природных либо искусственных порталах, соединявших наши миры, – люди на выходе получились одинаковые.
Впрочем, это все философия, мне нужно было переходить к более приземленным вещам.
– А кросососы как?
Дед и внук Даннеры едва заметно, но вздрогнули, причем одновременно.
– Вот уж не знаю, ваша милость… Мы люди маленькие, что про ночной народ знать-то можем?
Старик прямо-таки застыл, тема явно относилась к разряду тех, о которых с посторонними не разговаривают. Тем более с использованием столь унизительных наименований. Это наводило на кое-какие выводы. Весьма даже нехорошие.
– Не нервничайте, почтенный Ферокс. Все понял – отстал.
Даннеры немного расслабились.
– А вы не из охотников будете, ваша милость?
Теперь уже мне следовало болтать о себе поменьше. Целее буду.
– Нет. Обычный наемник. Ищу роту со свободным лейтенантством
[15]. В городе, как мне подсказали, с наймом все просто отлично.
– Одну только войну ищете?
Я откровенно напрягся, столь цепкое любопытство после недавнего ступора прямо-таки разило неприятностями.
– С какой целью интересуешься? Никак работу подсказать можешь?
– Нет, господин… – завилял тот, – где мы, а где ваши дела. Бесцельно поинтересовался. На рынке поспрашиваю, тогда, может быть, и подсказать смогу.
– Не стоит. Обойдусь, – обрезал я. Не факт, что рыбаки хотели меня зарезать до того, как я засветил опреснитель и поманил их запахом легких денег. Так что крестьян тоже не стоило провоцировать. Чтобы так легко давить охотников, как рассказывалось, местные вампиры должны были иметь агентуру среди людей, причем весьма разветвленную. Ляпнув про кровососов и показавшись тем, кем не являлся, я мог навести деда на мысли о продаже информации. Причем как бы уже не навел. Глупость человеческая неискоренима, и особенно ее осложняет свой собственный длинный язык.
Далее дискуссия с аборигенами по очевидным причинам завяла, до тех самых пор пока не показалось величественное зрелище «великого имперского города Бир-Эйдина» и гравийка не сменилась мощенным каменными плитами покрытием.
Деля жителей города стенами, пейзане были несколько неточны. Строго говоря, вокруг посада стена тоже присутствовала. Хотя правильнее ее, наверное, назвать земляным валом, который только начали обкладывать камнем. А вот выпирающие в ров каменные башни все из того же белесого песчаника, пусть и на весьма значительном расстоянии друг от друга, но уже стояли. В настоящий момент работы по обкладке камнем земляного вала шли на расстоянии двух межбашенных участков по обе стороны от Северных ворот, к которым мы направлялись.
– И давно новую стену начали выкладывать?
Старик задумался:
– За пару лет перед «ледянкой», наверное, ваша милость. Сначала одни башни строили. А вот теперь саму стену сподобились. Камнем обкладывают, землей заполняют. Ров чистят. На строительстве, как говорят, хорошо зарабатывают.
В общем, из этого можно было сделать вывод, что город не бедствовал и деньги в нем водились. А если Городской совет решил данным строительством дать работу малоимущим, то на них, вообще, можно было молиться, как на отца американских шоссейных дорог Франклина Делано Рузвельта.
– Молодежь в город не уходит, раз хорошо зарабатывают?
Дед бросил на меня недоуменный взгляд, потом дошло, о чем речь. В результате возникла одобрительная улыбка.
– Нет, если уж совсем голодранцев не счесть, досточтимый фер. Нам-то на жизнь жаловаться грешно. Признаюсь честно – не бедствуем. А вот, у кого земля бедна или какое несчастье приключилось, те прямо как на водопой лезут.
Я смерил приближающийся город полным мрачных предчувствий взглядом:
– Такой город, как море и виселица, – всех примет.
Старик даже подскочил на облучке:
– Точно сказали, ваша милость. Так все и есть!
* * *
В воротах стояла страшная толчея. Ломящихся внутрь гостей города криками и матюгами тормозила стража, пытаясь не допустить пробки. Движение было встречным – в данный период времени людей положено было из города выпускать. Из воротного проема – соединенного капитальным каменным мостом промежутка между двумя стандартными башнями – тянулась вереница нагруженных глыбами песчаника телег.
– Не понял, почтенный Ферокс? Камень на стены внутри города добывают?
– А где еще, ваша милость? Каменоломни прямо под городом. Издалека возить накладно будет.
– Прямо горжусь человечеством, – не удержавшись, буркнул под нос я. – И не боятся же.
Старик опять на секунду замер и, воровато оглядевшись по сторонам, все же соизволил разъяснить вопрос. Правда, вполголоса.
– Ночной народ в Бир-Эйдине кого попало не жрет. Каменотесы в каменоломнях даже ночуют. Если никуда не лезть, даже если кровушки и хлебнут, считай, всегда можно живым уйти. – Дед снизил голос еще больше и склонился к моему уху. – Есть и такие, кто за деньги иль что иное сам кровью поит. Но таких люди не любят, так и до самой службы вомперам недалеко. А кровососами их больше не называйте, любой служка услышит, беда может случиться. Их только охотники так рекут. Но ловчие во Внутреннем городе квартируют, а мы с вами здесь. Ночной народ в посаде каждую ночь бродит.
