Броуди улыбнулся:
- Например, «Привет, как от тебя пахнет. Полезай под душ».
Элли открыла большую пластиковую сумку у края кровати. Там лежали простыни, тонкое одеяло, полотенца, две тряпки и мыло.
- Как здорово! Когда есть вода, еда и крыша над головой. Но больше всего радует мыло. На мне как будто три слоя грязи.
- Давай помойся. Я подожду снаружи.
Элли покачала головой. Может, ее смутили слова Лео о туземцах повсюду вокруг. Конечно, им придется ненадолго выходить по естественной надобности, но не больше того.
- Нам обоим надо привести себя в порядок. Мы взрослые люди, Броуди. Просто отвернись, а потом отвернусь я.
Он ничего не сказал. Подошел к баку, взял ведро и наполнил его водой. Затем проделал то же со вторым ведром. Поставил одно ведро у ее ног. А она в свою очередь, протянула ему полотенце и тряпку. Он взял их не говоря нислова, и прошел в другой конец комнаты.
Он повернулся спиной к ней и начал снимать рубашку.
Она за ним наблюдала.
Он расстегнул пуговицы и спустил рубашку с одного плеча, потом с другого. У него была гладкая загорелая спина с рельефными мускулами. Однако на ней виднелись и темно-красные кровоподтеки. Наверное ему досталось во время аварии, когда на него упала верхняя часть фюзеляжа.
Но он ничего об этом не говорил, не жаловался.
Он расстегнул молнию на брюках и начал их снимать.
Весьма изящно, как наверняка бы отметила миссис Харди.
Элли отвернулась, едва не опрокинув при этом ведро с водой. Что с ней, чкрт возьми, происходит? Они оба грязные. Им надо помыться. Что тут сложного?
Проблема заключалась в том, что она боролась с гораздо более сложной, человеческой потребностью. После поцелуя Броуди ее не оставляли мысли о чем-то большем. А почувствовав его эрекцию, столь сильную и восхитительную, она страстно его захотела.
Но она растерялась. Ведь их роман давно закончился. Спектакль состоял из одного действия, и занавес опустился много лет назад.
Она расстегнула пуговицы и позволила рубашке упасть на пол. Сняла маечку, которая едва не прилипала к ее телу. Она стояла голая по пояс, наслаждаясь овевающим ее теплым воздухом. Свою одежду она окунула в воду, слегка намылила руки и протерла ими грудь и потерла ими грудь и живот.
Она услышала два глухих удара и поняла, то Броуди снял башмаки и стянул брюки. Неужели он теперь совсем голый?
Ей отчаянно захотелось на него посмотреть. Бросить на него хоть один взгляд, вспомнить его тело.
У нее тряслись руки, а в их хижине тепло. Она расстегнула брюки, вжикнула молнией и вышла из них. Сняла ярко-голубые трусики. Окунула свою одежду в воду и тоже намылила.
И вдруг поняла, что у Броуди нет мыла. У них был один кусок на двоих.
- Возьми мыло, - сказала она. – Могу с тобой им поделиться.
Глава 12
- О'кей, - промолвил он с легкой хрипотцой в голосе.
Она стала поворачиваться, но сразу остановилась. Нельзя на него смотреть. Она снова встала лицом к стенке. И сделала три шага назад. И с каждым дюймом все острее чувствовала обнаженное тело Броуди рядом. По ее коже бежали мурашки, а волоски на руках словно ожили.
Она отвела правую руку назад, крепко сжимая пальцами мыло.
- Возьми, - проговорила она.
Он отвел руку назад и коснулся тыльной стороной ладони ее бедра.
Она порывисто вздохнула.
Оба стояли не двигаясь. Она едва дышала.Наконец она почувствовала легкое дуновение,когда тело Броуди чуть двинулось. Его ладонь коснулась ее руки. Она разжала пальцы и отпустила мыло.
Оно упало на пол. А Броуди все еще касался ее руки. Затем медленно повернулся и придвинулся ближе.
- Броуди? - прошептала она, глядя прямо в его красивые глаза.
Он пронзил ее взглядом:
- Много лет прошло впустую, Элли. Не вижу смысла терять еще хоть один день.
Затем он наклонил голову, прижал ее к своему мокрому обнаженному телу и поцеловал.
Долгим, крепким поцелуем.
Заставил ее забыть, что она посреди южноамериканских джунглей. Забыть о так, как Джамасе. Забыть обо всем, кроме таких волшебных поцелуев Броуди Донована.
Она обвила руками его шею и прильнула к нему.
Почувствовала его желание. Страстное. Неудержимое.
Она словно ожила.
- Броуди… - еле слышно промолвила она.
- Да, Элли.
- Как хорошо, что у нас оказался только один кусок мыла.
- Никогда не смотрел на мыло с этой точки зрения. Он шагнул назад, их тела разделились.
- Мне сейчас тридцать четыре. И у меня уже нет тела двадцати однолетней официантки.
- Оно сейчас еще обворожительнее. - Броуди потянулся за тряпкой в ее руке. - Дай мне.
Он намочил тряпку и осторожно вытер правую руку Элли. Потом наклонился и поцеловал нежную кожу внутри ее локтевого сгиба.
Она глубоко вздохнула. Задержала дыхание.
Он проделал то же с ее левой рукой, слегка ее массируя. Затем поцеловал каждый пальчик.
Снова намочил тряпку и занялся ее ключицей, вытер кожу до правой груди, мягко промокнул розовый сосок.
- Ох-х-х, - вырвалось у нее.
Он лизнул языком место, которое только что протер. Взял губами и нежно сжал се сосок.
- Броуди… - едва слышно вымолвила она.
- Не торопи меня, Элли, - мягко попросил он. - Не хочу терять ни одной минуты рядом с тобой.
Он и не терял времени даром. Неторопливо ее вытирал, касался языком ее кожи. Целовал peбpа. Живот. Бедра.
- Раздвинь ноги, - попросил он, опустившись перед ней на колени.
Затем вытер ее и начал ласкать языком.
Она изогнулась, но он не останавливался.
- О боже, - вырвалось у нее. Через минуту, на пике оргазма, у нее стали подкашиваться ноги. Она едва не упала, но он ее поддержал. Когда все закончилось, у нее подогнулись колени, и он позволил ей опуститься на пол - обмякшей, ублаженной.
Он сел рядом с ней, обнял одной рукой, прижал к себе.
- О’кей? - спросил он.
- Это было восхитительно. Дышать не могу.
- Можешь, можешь. Говоришь же? Значит, и дышишь.
Она приклонила голову к его плечу:
- Хоть ты и врач, но из этого не следует, что ты все знаешь.
- Зато точно знаю, чем собираюсь заняться в следующий час.
Она подняла голову и лукаво спросила:
