– Нельзя закрыть все рты и придушить всех прекраснодушных мечтателей. Народники, справедливцы, уравнители не только у нас шумят. Беда всех цивилизованных стран. Если утихомирить и вытурить наших дураков, зараза из-за границы полезет, – рассудительно произнес Винг. – Король действует разумно: если нельзя предотвратить мятеж, его надо возглавить.
– Возглавить мятеж против себя?! Я стар, многое забываю, но я вижу, это опасная игра.
– Мятеж не против себя, а против существующего порядка, – ухмыльнулся адмирал. – Лучше дать болтунам выговориться, показать свою дурь, чем позволить недовольству тлеть подспудно.
– Игры с огнем, – покачал головой Ар. – Власть идет от короля и владетельных эрлов. Если простонародью позволить выбирать губернаторов и министров, они посадят себе на шею не лучших, а тех, кто покажется им симпатичным, кто опустится до уровня отребья.
– Разумно. Народ не всегда делает правильный выбор, народ не всегда вообще понимает, что и кого он выбирает. Людям даже нравится, когда им врут красиво.
Аранг Винг с удовольствием поддержал разговор. Ему самому не нравилась резкая активизация народников и уравнителей. Рано или поздно это должно было произойти – жизнь не стоит на месте, мир меняется. Другое дело, не вовремя у нас пошел рост народнических настроений.
Да, в Валузии это началось ровно два года назад. Все газеты перепечатывали знаменитую речь мастера Ромара. С точки зрения Винга, видный ученый не сказал ничего нового. Известные всем образованным людям, да и ученикам ремесленных училищ тоже, в общем-то, знакомые вещи.
Народовластие существовало с незапамятных времен. Горожане доимперской эпохи выбирали диктаторов и стратегов, законы принимались на городских собраниях. Вожди северных варваров, предков современных валузов, норгов и гарландцев, правили с опорой на всех свободных людей своих народов.
В наши дни богатая и процветающая Заморянская Федерация живет по принципам народовластия. В Алании законы принимаются народным вече. Великий князь утверждает их, или не утверждает, если не хочет. Так есть. Это все верно. Однако уважаемый мастер Ромар намеренно или по недомыслию упустил некоторые тонкости. Мелочи, которые кардинально меняют суть дела.
Не все способны и хотят заглянуть в завтрашний день. Далеко не все готовы работать исключительно на благо грядущего дня, ежедневно жертвуя малейшими радостями, отказывая себе во всем ради будущего успеха. Многие вообще не умеют думать дальше, чем на неделю вперед. А некоторым и это много. Люди тщеславны, падки на лесть, они смотрят на внешний облик, обертку и не умеют видеть суть вещей. Простолюдинами легко управлять, бросая им кость красивых обещаний.
– Многим кажется, что в Федерации самое настоящее, истинное народовластие, – Аранг Винг поднял палец. – На самом деле к выборам градоначальников и губернаторов допускаются только землевладельцы. Никто не даст бродяге или наемному рабочему кость для голосования. Дорогой эрл, на одного землевладельца в Федерации приходится семь мужчин, у которых даже нет своего дома.
– Так было и в доимперские времена, – парировал Ар.
– Было. Мы это знаем. А наши народники заявляют, что любой взрослый мужчина может сделать правильный выбор. Они заблуждаются или намеренно врут. За кого проголосует батрак?
– За того, кто пообещает снизить подати, разумеется.
– Нет. Батрак не платит податей. В казну идут земельные налоги и сборы с торговли. Безземельный наймит отдаст свой выбор тому, кто пообещает ему клочок земли и поднимет суточную ставку.
– Крестьяне и плантаторы будут против.
– Разумеется, дорогой эрл. Но безземельных поденщиков и наемных рабочих в городах больше, чем плантаторов и мелких землевладельцев. Вы понимаете?
– Я это говорил. Народники и уравнители крушат устои. Если их допустить к власти, если король их послушает – будет смута.
– Вернемся к Федерации. – Винг был в ударе. Он давно хотел выговориться, сбросить пар, вывалить то, что его тревожило последние месяцы. – Считается, диктатора и Сенат избирают все свободные налогоплательщики. Выбранный народом предводитель заботится о своих людях, проводит решения полезные и выгодные большинству жителей страны. Сенаторы принимают справедливые законы, прислушиваются к своим избирателям, принимают их горести и чаяния, как свои. Как может быть иначе?! Ведь в противном случае вместо них выберут других людей.
– Красиво говорите, – усмехнулся Чак Инто. – Так не бывает.
– Раньше так было, дауры заботились о своих людях, защита своих для наших предков была делом чести, – нахмурился губернатор.
– Соглашусь с мастером Инто. Соглашусь с дауром Аром. – Аранг Винг не собирался вступать в спор о временах первых королей. – В газетах пишут о чудесах народовластия в Заморянской Федерации. Действительно чудеса. Последние полвека диктаторами избираются исключительно благородные мужчины из кланов Роди и Эмеральд.
– Достойные люди. Все как один, руки по локоть в крови, а в жилах золото течет, – ром развязал язык молчаливому Инто.
– Мне это хорошо известно, дорогой Аранг, – эрл Ар недовольно поморщился, ему явно не по вкусу пришлось замечание управляющего. – В честь чего эта обличительная речь. Вы пишете статью для «Утра Лимбуры»?
– Нет смысла писать что-то серьезное для «Утреннего колокольчика». Читатели не поймут, даже если осилят текст, – парировал Винг.
«Утро Лимбуры» в основном читали и обсуждали богема, крутившиеся вокруг нее бездари, восторженные бездельники, профессиональные бунтари и фрондеры. Среди людей серьезных чтение этой газетки считалось плохим тоном. Но при этом все знали, что пишут в «Утреннем колокольчике», как называли эту газету люди из высшего круга.
– Так о каком народовластии в Федерации может идти речь, если вся власть в стране принадлежит семи кланам и власть этих кланов незыблема?
– Люди считают иначе.
– Чак, ты же видишь, власть не может принадлежать простолюдинам. Не все способны решать не только за себя, но и за своих людей, – в голосе губернатора отчетливо звучали нотки превосходства. Он с детства считал себя именно тем человеком, у кого есть право решать за всех.
– Я не собираюсь спорить: что лучше. Все в этом мире относительно. Власть у тех, у кого есть преимущество, сила и воля сохранить свое превосходство. Право рождения, богатство, влияние и поддержка клана – разницы нет. Простому человеку с улицы очень сложно взойти на холм, даже если он действительно самый лучший и самый достойный. Народовластие – это не цель, а средство. Идея, с помощью которой некоторые благородные дауры пытаются захватить власть с тем, чтобы самим стать самыми богатыми, сильными и влиятельными.
– А небогатому простолюдину опять нельзя будет и помыслить о кресле губернатора, – вздохнул Инто. Плеснул себе рома, выпил одним глотком и задал интереснейший вопрос: – Зачем что-то менять, если лучше не будет?
– Смотря для кого. Тем, кто захватит власть и удержится на вершине, несомненно, будет лучше. А вот остальным не обязательно. Узурпаторы не стеснены понятиями чести и долга. Они считают: раз сели на трон, то теперь все можно.
