— Искусственно выращенный камень, соответствующий бриллианту, но с другой энергетической решеткой. Еще более редкий и дорогой, чем природный, — для их создания требуется большой опыт подобной работы, уйма времени и сил. Поверь, тех, кто способен на подобное, в мире единицы. Так что конкретно этот артефакт стоил заказчику безумных даже по твоим меркам денег.
Некоторое время в кабинете царила тишина. Я ждала реакции, Ирвин словно что-то просчитывал в уме. Верил ли он моим выводам? Кто знает.
— Как ты поняла?
— Что это другие камни? Не злись на своих сотрудников, они не могли докопаться до этого, не проделав того же, что и я, — не сняв первого слоя плетения.
— Я думал, что на один камень возможно наложить лишь один тип чар.
— Все верно. Но именно измененная, двойная энергетическая решетка бриллиара является тем исключением, что подтверждает правило. Тот, кто создавал артефакт, знал, что делал. Практически любое исследование подтвердило бы, что это обычная, пусть и дорогая, «тройка».
— А на самом деле?
— Ментальный свищ. — Я даже поморщилась — заклинание было на самом деле мерзкое.
— Подробности? — Что меня радовало в муже, так это его способность признаться при необходимости в своем незнании. Конечно, уже из названия можно было сделать определенные выводы, но для полноты осознания их было недостаточно.
— Отвратительная задумка какого-то безумца. Свищ буквально делает из человека марионетку. Если я сейчас надену артефакт, активирую его и направлю высвободившуюся энергию на тебя, можешь списывать себя со счетов. Любой мой приказ, даже мысленный, будет выполнен неукоснительно. Скажу подписать документы о расторжении брака — подпишешь, скажу написать прощальную записку и прыгнуть из окна — напишешь и прыгнешь. Представляешь, что это за «игрушка»?
Ирвин оперся локтями о колени, потер ладонями лицо, словно собираясь с мыслями.
— Он точно еще не применялся?
— Точно. Плетение одноразовое.
— Хорошо.
— Ты знаешь, для кого оно предназначалось?
— Предполагаю. Если дела обстоят так, как ты сказала, мастер наверняка уже мертв. Оставлять в живых того, кто столько знает, было бы глупо.
— Не факт, — не согласилась я. — Убивать того, кто столько умеет, еще более глупо. Поверь, этот человек — он же гений. Выполненная работа колоссальна по сочетанию знаний, умений и практики, начиная от выращивания самих камней и заканчивая плетениями и попыткой их замаскировать. Я знаю, как это делается, возможно, смогу попытаться повторить. Но нечто подобное смогу сделать, если вообще смогу, через год-два практики.
— Если так, то, может, сможешь предположить, кто этот мастер? Хотя бы вероятный круг кандидатов, а уж мои ребята будут их прорабатывать дальше.
— Я — нет. Но лайд Сааран, мой куратор в академии, наверняка знает. Он сам один из них. Точнее, из тех, чьих способностей хватило бы на подобное. Лайд — дракон, а они никогда бы не стали связываться со свищом. Эта раса, как никакая другая, ценит свободу воли и свободу вообще. Да и в деньгах он неограничен, насколько мне известно.
— При чем здесь деньги? Возможно, интерес исследователя?
Я улыбнулась. Как все-таки различно миропонимание разных категорий магов.
— Если бы дело было в интересе, мастер выбрал бы что-то другое. Такое изделие однозначно делалось на заказ. А это значит, либо ему нужны были деньги, много денег, либо…
— Либо его заставили другим способом.
— Артефакторы тоже люди. У нас есть семьи, дети, любимые. А шантаж никто не отменял.
— Получается, — подвел итог Ирвин, — для начала мы ищем мастера, который сделал артефакт, а затем заказчика.
— Который либо перевел в последнее время весьма крупную сумму на счет этого мастера, либо имеет на него рычаги давления. А может, и то и другое.
Взгляд мужа, склонившего голову к правому плечу, стал на мгновение задумчивым. Я уже начала опасаться, возможно, сказала что-то не то, но он вдруг спросил:
— Тебе дома не скучно?
И что это должно было означать?!
— Немного…
— Экспертов в департаменте всегда не хватает, — уточнил Ирвин, заставляя мое сердце пуститься в галоп от пришедшего в голову предположения. — Работа в основном кабинетная, плюс бумажная к тому же, но если ты…
— Да! — Я с трудом смогла удержать голос на положенной громкости.
— Я же еще ничего не предложил, — усмехнулся он. — И зарплату не озвучил.
— Да, лайд Ирвин, я согласна работать в вашем подчинении, — голосом девочки-цветочка продекламировала я. — А зарплата… Ну не обидите же вы супругу?
— Ну, если только так, — уже смеясь в открытую, согласился Ирвин. — Тогда в начале следующей недели возьму тебя с собой, все покажу. Документы чуть позже оформим, это не проблема. Мне сейчас нужно отстучаться, сообщить новую информацию по делу, и идем ужинать, хорошо?
Ужинать? Боги, сколько же я просидела? Тогда понятно, почему так затекло все тело и так хочется есть… Но даже неприятные ощущения не могли затмить радости от предложения супруга. И пышущая энтузиазмом я быстро закивала. Муж поцеловал мою руку, касаясь кожи у запястья, на самой границе с перчатками, и пошел к двери. Правда, распахнув ее, вновь обернулся.
— Илгерта?
Я ожидала чего-то вроде «не забудь убрать свой хлам с моего стола» или хотя бы «не входи больше в мой кабинет», но вместо этого прозвучало:
— Спасибо! — И Ирвин вышел, оставляя меня в состоянии душевного раздрая и… счастья.
— Почему ты так странно на меня смотришь?
Я поспешно, но запоздало опустила глаза в тарелку. На самом деле смотрела, хоть и не могу оценить, странно ли. Просто после того, как азарт, ощущение победы и радость от открывающихся перспектив немного поутихли, я не могла не задуматься на тему, вполне умещающуюся в одно слово. Почему? Пусть и не сосредотачиваясь на том, что Ирвин вообще слишком спокойно отреагировал на вторжение на его территорию, предложение работы все равно кажется удивительным. Если даже учесть, что моя помощь действительно оказалась неоценимой в конкретном случае, можно ли делать вывод по нему одному? Да и неужели он, мужчина, добровольно пустит меня в ту часть своей жизни, куда чаще всего женщинам нет хода?
Это я и озвучила как ответ на его вопрос, маневрируя в словах и формулировках, дабы не показаться неблагодарной или, не дай боги, не спровоцировать его забрать предложение назад.
Теперь пришел черед Ирвина смотреть на меня странно. Еще более странно, чем некоторое время назад в кабинете.
— Не устаю удивляться, какая своеобразная у тебя логика, — наконец придя к каким-то своим выводам, произнес он. И вернул мою же шпильку: — Тоже прогуливала занятия?
