События в Петрограде во второй половине июня 1918 г. не были чем-то особенным и характерным только для этого города. Можно указать на ряд террористических актов в рассматриваемый временной промежуток, подготовленных организацией М.М. Филоненко и различными анархическими группами
[388]. Всего же в 22 губерниях Центральной России контрреволюционерами в июле 1918 г. был уничтожен 4141 советский работник
[389]. Большинство жертв приходится на представителей местных органов власти, поселковых и волостных советов, но вместе с тем наблюдается и рост индивидуального терроризма к представителям центральных органов власти. По неполным данным, за последние семь месяцев 1918 г. на территории 13 губерний белогвардейцы расстреляли 22 780 чел., а общее количество жертв «кулацких» восстаний в Советской республике превысило к сентябрю 1918 г. 15 тыс. человек
[390].
30 августа 1918 г. в Петрограде в результате теракта был убит председатель ПГЧК, комиссар внутренних дел Северной коммуны М.С. Урицкий. В этот же день в Москве состоялось очередное, третье по счету, покушение на жизнь В.И. Ленина. Данные террористические акции были следствием уже давно начавшейся «охоты» на вождей большевистской революции
[391].
Накануне покушений на В.И. Ленина и М.С. Урицкого был осуществлен ряд терактов по отношению к другим видным представителям партии большевиков. Среди наиболее известных: покушение 7 августа 1918 г. на Ренгольда Берзина, убийство в конце месяца комиссара внутренних дел г. Пензы Оленина и попытка покушения 27 августа на жизнь председателя Совнаркома Северной коммуны Г.Е. Зиновьева в гостинице «Астория», где он проживал. Покушение было сорвано бдительной охраной
[392]. 1 сентября 1918 г. анархистами было организовано крушение спецпоезда в восьми километрах от Елани. Находящиеся в нем члены военной комиссии получили при крушении поезда различной степени тяжести ранения: Н.И. Подвойский — контузию и перелом левой ноги, военспец Г.Д. Базилевич — сотрясение мозга и перелом ключицы
[393]. В эти же дни на Курском вокзале в г. Воронеже террористами произведен мощный взрыв, унесший от 150 до 200 человеческих жизней
[394].
Произошедшие в крупных городах теракты дополнялись многочисленными слухами о предстоящих или уже состоявшихся покушениях на В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого и на других представителей советской власти
[395]. Не менее красноречивы были показатели индивидуального террора на местах. По обобщенным советским данным, за август 1918 г. в 22 советских губерниях в результате подобных действий погибло 339 человек
[396]. Таким образом, конец августа 1918 г. ознаменовался новым всплеском индивидуального терроризма, направленного против власти большевиков. В этих условиях любое покушение рано или поздно должно было стать поводом для изменения внутренней политики.
Усилившийся массовый и индивидуальный белый террор летом 1918 г. неизбежно вел к пересмотру карательно-репрессивной политики советского правительства, к увеличению количества репрессий. Эта политика тем легче утверждала себя в качестве официально проводимой, чем чаще поступали сообщения о белом терроре и о максималистских настроениях в обществе. Официальное введение института смертной казни Верховным трибуналом, образование комбедов и единой сети чрезвычайных комиссий, удаление из них после июльских событий левых эсеров создавали необходимые предпосылки для коренного изменения внутренней политики. Разрыв с эсерами и анархистами, сужение социальной опоры в обществе, неизбежно вели к диктатуре партии большевиков, а как следствие — к введению массового красного террора.
Глава 4
Карательно-репрессивная политика ВЧК летом — осенью 1918 г. Политика красного террора
§ 1. Изменение внутренней политики Советского государства летом 1918 г
Развернувшемуся осенью 1918 г. массовому красному террору предшествовал период, который характеризовался принципиальным изменением внутренней политики Советского государства. В условиях гражданской войны, перехода к системе военного коммунизма, многочисленных мятежей и восстаний постепенно все большее влияние приобретают радикальные настроения, связанные с попыткой решить все свои задачи одним ударом в кратчайшие сроки. Не могли не сказаться подобные настроения и на политике репрессивных органов, тем более что прежние методы не дали должного результата. Летом 1918 г. Ф.Э. Дзержинский в интервью одной из оппозиционных газет заявлял: «ЧК — не суд, ЧК — защита революции, как Красная Армия, и как Красная Армия в гражданской войне не может считаться с тем, принесет ли она ущерб частным лицам, а должна заботиться только об одном — о победе революции над буржуазией, так и ЧК должна защищать революцию и побеждать врага, даже если меч ее при этом попадает случайно на головы невинных»
[397].
На первый план постепенно выходят два возможных варианта решения проблемы борьбы с контрреволюцией, которые сольются затем в режиме красного террора. Первый вариант предусматривал жестокое подавление выступлений против советской власти, массовые показательные расстрелы мятежников. Эффективность этой меры увеличивалась с помощью чистки местности, где произошел мятеж, с выявлением виновных и пособников. Подобные репрессии летом 1918 г. были впервые применены при подавлении тамбовского и ярославского мятежей, которые обозначили начало нового этапа в карательной политике Советского государства и ЧК.
В ночь на 6 июля в Ярославле, 7 июля в Рыбинске и 8 июля в Муроме началось вооруженное восстание против большевиков. Восстания в двух последних городах были достаточно быстро разгромлены, подавление же восстания в Ярославле потребовало более длительного времени.
