Расстрелы происходили в Рязанской, Ивано-Вознесенской, Владимирской, Тверской и в Тульской губерниях, хотя их общее количество в первый период красного террора, по сообщениям советской прессы, не превышало 100 человек. Особо следует выделить западные губернии России. В Смоленске в ответ на упомянутые выше августовские покушения было расстреляно 34 крупных помещика, а в Витебске с заметным запозданием в ночь на 12 сентября — 9 человек, в т. ч. трое самогонщиков
[516]. Впоследствии террор в этих губерниях примет значительно больший масштаб.
Приведенные данные позволяют говорить лишь о минимальной цифре подвергнутых высшей мере наказания за террористические акты против В.И. Ленина и М.С. Урицкого непосредственно после получения известия о покушениях, определяя ее примерно в 2 тыс. человек. Расстрелы за покушения 30 августа 1918 г. характерны в основном для первой волны красного террора, но в отдельных случаях они продолжались и после 5 сентября 1918 г. вплоть до конца месяца.
Для первой недели красного террора часто характерен случайный состав расстреливаемых лиц. Эту черту расстрелов «за Ленина» подметил еще С.П. Мельгунов в своей книге «Красный террор в России»
[517]. Прежняя контрреволюционная деятельность жертв красного террора имела в этот период меньшее значение, чем их социальное происхождение или материальное положение в царской России. Поэтому до 5 сентября 1918 г. среди расстреливаемых лиц большой процент составляли офицеры армии и жандармерии, провокаторы и черносотенцы. С другой стороны, из-за того, что введенный террор застал в ряде городов врасплох органы, осуществляющие его, среди его жертв оказалось много действительно случайных лиц. Особенно это было характерно для мест, где летом 1918 г. смертная казнь в практике репрессивных органов была скорее исключением, чем правилом. В условиях, когда понятие политического противника подменялось понятием политического преступника (контрреволюционера), репрессии зачастую распространялись на слои населения, не причастные к контрреволюционной деятельности, в т. ч. на уголовников.
Сущность террора в этот период заключалась в том, «что он носил классовый характер. Он отбирал своих жертв не на основе определенных преступлений, а на основе принадлежности к определенным классам»
[518]. Значимость человека в царской России определяла ценность его в качестве заложника. При этом не имело большого значения, на чем основывалось это положение: на научном авторитете и высокой технической квалификации или на верноподданной службе царизму. Позднее наркомат внутренних дел указывал на недопустимость подобных мер, когда террор направлялся не против представителей буржуазии и прежней власти, а против «местного мещанства и интеллигентской обывательщины»
[519]. На эти же недостатки указывалось представителями исполнительных органов власти
[520].
Такие настроения не могли не встревожить центральный орган власти. Приняв на вооружение красный террор, центр не мог согласиться с его бесконтрольным проведением на местах. Необходимо было направить террор в русло внутренней политики центральных органов. Поэтому в период с 30 августа 1918 г. по 5 сентября 1918 г. происходит постепенный переход контроля над проведением красного террора в руки центрального правительства, в первую очередь ВЧК. На смену самосудному террору приходил организованный, контролируемый террор как системное понятие.
Первой мерой, которую предприняло Советское государство, стала ликвидация заговора трех послов. 2 сентября 1918 г. уже в обстановке начавшегося красного террора ВЦИК принимает ряд постановлений. В резолюции ВЦИК, подписанной Я.М. Свердловым, по поводу покушения на Председателя СНК В.И. Ленина говорилось: «Всероссийский центральный исполнительный комитет дает торжественное предостережение всем холопам российской и союзнической буржуазии, предупреждая их, что за каждое покушение на деятелей советской власти и носителей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры и все вдохновители их. На белый террор против рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов»
[521]. Данная резолюция мало чем отличалась от многочисленных откликов на террористические акты 30 августа 1918 г. и скорее выражала солидарность руководства страны с постановлениями различных собраний трудящихся.
Гораздо большее значение имело постановление ВЦИК, принятое в тот же день, о превращении Советской республики в единый военный лагерь. Единство фронта и тыла укрепило Советское государство, позволив применять военные силы в отдаленных от фронтов областях. Постановление узаконило имевшуюся уже с августа 1918 г. практику расстрелов в армии
[522]. Однако этим не ограничивалось значение постановления ВЦИК от 2 сентября 1918 г.
ЧК Восточного фронта и армии взяли на себя выполнение задачи борьбы с контрреволюцией в целом. В первую очередь репрессии армейских ЧК касались военного состава армии, где они применялись также для поднятия дисциплины
[523]. Но не меньшее значение армейские ЧК имели для репрессивной политики в Пензенской, Олонецкой, Петрозаводской и других губерниях, где постановления о применении смертной казни вырабатывались ими совместно с местными губчека.
4 сентября 1918 г. в газете «Правда» публикуется приказ наркома внутренних дел Г.И. Петровского, в котором местным Советам предписывалось произвести немедленные аресты заложников из числа правых эсеров, офицеров и представителей буржуазии, поместив их в концлагеря; в случае необходимости разрешалось применять массовый расстрел
[524]. Тем самым был сделан еще один шаг к регламентированному государственному террору.
С 5 сентября Советские правительство перешло к реализации своей программы красного террора. В «Постановлении о красном терроре», принятом 5 сентября 1918 г., были изложены методы террора, его направленность и организация. В Постановлении говорилось:
«Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью, что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обезопасить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.
