За неимением лучшего мой английский был признан годным, и я прожила в доме у Саши три счастливых дня! За эти дни американской гостье были продемонстрированы все традиции Северного Кавказа. Ее свозили в горы, покормили шашлыком из отличного молодого барашка, искупали в Каспийском море, а тетя Аня пару раз лично для нее варила борщ.
Миссис Томпсон со своей стороны удивила нас первым фотоаппаратом «Полароид» и снимками, сделанными с его помощью. У меня до сих пор в коллекции есть несколько снимков с замечательной американкой.
Ей все было интересно, но учитывая мой небогатый словарный запас, думаю, в основном она черпала свои впечатления от визуализации.
В один из дней она стала свидетелем бурной сцены встречи дальних родственников тети Ануш. Мы гуляли по набережной Махачкалы, демонстрируя иностранной гостье розовые клумбы и морской прибой, когда к нам подошла небольшая стайка разновозрастных женщин и накинулась с радостью на тетю Ануш: «Ануш, ты ли это, дорогая? Как давно мы тебя не видели! Ай, ай! Разве не помнишь, я дяди Рубика дочка, мы с тобой на свадьбе Захара виделись…»
Тетя Ануш почувствовала небольшое стеснение от этой шумной ситуации, ведь почетный гость нуждался в важной солидной прогулке, а не в сутолоке подзабытых родных… Она смущенно сказала что-то в ответ и указала на нашу миссис Томпсон: «К нам гости приехали из Америки… Вот гуляем…»
Родственники оторопели, ведь тогда увидеть человека из США было все равно что сейчас увидеть инопланетянина… Пестрые добродушные женщины тоже в ответ смутились, заулыбались и поспешно покинули место встречи… Думаю, с этого дня престиж и репутация семейства Джалиловых выросли в разы — американцы в гостях! Не шутка!
Миссис Томпсон относилась к сдержанному типу иностранцев, поэтому такое бурное проявление кавказской добросердечности ее искренне поразило. Судя по ее поджатым губам, у них в штате Вашингтон не было принято так бросаться в объятия малознакомым родственникам с какой-то свадьбы. Тем не менее ей это было удивительно и приятно, о чем нам сказала ее последующая доброжелательная улыбка и очередной снимок «Полароида».
Далее миссис Томпсон побывала на обычной российской даче, где большой стол на веранде был заставлен едой от одного конца до другого. Ее удивленный взгляд из-под очков ошарашенно метался от шашлыка к сулугуни, от кинзы до блюда с овощами, от аджики до бутылки с прохладной водкой.
Народ за столом выпивал и хорошо ел, переводчик тоже. Миссис Томпсон пригубила маленькую рюмочку, и мы разговорились.
Она много чего поведала о своей заморской жизни и показала фотографию внучки, которую с улыбкой называла little devil. Девчушка на фото была мулаткой, а невестка миссис Томпсон чернокожей женщиной.
Мы, конечно, деликатно промолчали, но для нас это было так же удивительно, как для миссис Томпсон встреча шумных родственников на бульваре.
Во всей этой истории еще мне запомнилась младшая сестра моего однокурсника, Марина. Тогда ей было лет 13–14, живой любопытный подросток.
Если для нас, взрослых, вся эта история с миссис Томпсон была чем-то из ряда вон выходящим, то для Марины — это был большой взрыв!
Юное создание было шокировано этой новой реальностью, новым неизвестным языком, иным образом жизни, противоположным темпераментом и вообще доселе неизведанным миром.
Мои переводческие способности это дитя оценила на 10 баллов из 5 и смотрела на меня с огромным восхищением. Ведь я была для нее — заместитель Бога на земле, связующим звеном между старым и новым миром.
Я была совершенно не удивлена, когда через три года Марина поступила на иняз!
Американка миссис Томпсон уехала от нас в хорошем настроении с огромным пакетом кавказских сувениров. Ей были подарены настоящие табасаранские джурабы, кубачинский кинжал, унцукульская курительная трубка и бутылка кизлярского коньяка. В ответ она подарила полюбившийся нам всем «Полароид» и нагрудный значок с американским флагом.
После расставания семья Джалиловых даже получила от нее пару писем, с которыми Саша опять примчался ко мне вечером на своей тонированной «девятке». Мы мучительно переводили ее пожилой почерк и разглядывали фотографии любимого сына Дэвида с чернокожей женой Гвендой и little devil Элис…
Я что-то писала в ответ, но переписка не заладилась… Жизнь взяла свое и отдалила нас…
А потом последовали новые удивительные годы, и Саша с друзьями в 1996 году сам поехал в США в составе российских болельщиков на Олимпиаду в Атланту, где выступали дагестанские борцы.
И тоже привез много интересных впечатлений от Америки, футболки с американским флагом и бейсболки.
Диффузия активно продолжалась, молекулы перемешивались. И ничто не могло угомонить ветер перемен!
Николай Соколов
Москва
В 90-е — педагог музыкальной школы, автоизвозчик, коммерсант. В настоящее время — специалист по звуковому и световому оборудованию.
На западном фронте без перемен
Все началось с того, что моей матери из Японии перевели гонорар за научную работу. Раньше ей платили чеками Внешпосылторга, а тут вдруг кинули «живые» доллары. Идти торговать на рынок мне не хотелось, но как-то жить и что-то делать надо было. Вот таким образом созрели возможность и желание ехать в Бенилюкс покупать машины на продажу. Дело было в начале лета 93-го года.
Для начала нас жестко обокрали. Помню, мы пришли в посольство на Арбате, оформлять документы. А там — толпа народа. Какой-то профессиональный карманник вытащил из спортивной сумки моего компаньона тысячу долларов. Как он пронюхал, где лежат наши деньги, — ума не приложу. Кстати, тысячу долларов приблизительно и стоила бэушная машина, из того разряда, на который мы нацелились.
Всего я совершил в Бенилюкс два тура, которые в итоге «вышли в ноль». То есть вся прибыль ушла на дорогу, проживание и питание. Грубо говоря, результатом наших чаяний стало просто знакомство с Западной Европой, что уже, наверное, неплохо. Но изначально у меня были коммерческие планы, я рассчитывал на развитие бизнеса. В первую поездку я даже познакомился с некоторыми «нужными» людьми, которые готовы были оставлять для нас машины, сотрудничать с нами. Но все это в итоге потерялось, растворилось в суете.
Мы придерживались реэкспортного варианта. Советскую поддержанную машину можно было продать в России с выгодой. Буржуй некоторое время ездил на новой машине, а потом возвращал ее в тот же салон и получал с доплатой новую. Затем в салон являлись приезжие чудаки, типа нас, и забирали старую. Увозили за свой счет на ее родину. Вот такой удивительный бизнес.
Что интересного я увидел на «диком» Западе? Во-первых, мне понравилась забастовка. Бастовали железнодорожные машинисты и стрелочники. Причем некоторые машинисты, как и полагается, были штрейкбрехерами. Не знаю, чего они добивались, но поездку нашу они затруднили и в каком-то смысле разнообразили. Из-за этого непредвиденного обстоятельства нам пришлось брать тачку, чтобы добраться до Льежа, где мы собрались совершить очередную сделку. А это — минус двести баксов. По дороге в Льеж я общался с водителем, согласившимся нас подвезти, на тарабарском языке. Сначала он меня слушал, чего-то отвечал, а потом вдруг испугался, потому что, видимо, принял меня за представителя русской мафии и перестал реагировать на вопросы. В Антверпене, кстати, все говорили по-английски, в Брюсселе — многие, в Льеже — всего два человека: кассир на вокзале и хозяин салона, в который мы направлялись.
