— У меня осталось одно дело. Вы подождете меня?
— Конечно, — отец похлопал меня по спине.
Дима встревоженно посмотрел в нашу сторону, но папа быстро отвлек его внимание от моей персоны.
Я вышел на улицу. Там все еще шел дождь, но мне было все равно. Погода была, что называется, в самый раз для того, что я собрался сделать. Я поднял воротник куртки, шагнул под струи воды и неторопливо направился в сторону леса. Не могу сказать, почему я был так уверен, что она будет ждать меня там. Но я, казалось, чувствовал присутствие Амаранты среди этих деревьев так же, как раньше, задолго до нашей первой встречи.
Интересно, есть ли доля правды в легенде о двух половинках одного целого? Были ли мы с Эмми этими половинками? И если да, то почему тогда все было против нас? Я не знаю, была ли Эмми назначена мне судьбой как часть меня самого, но я определенно точно собирался сейчас оставить с ней часть себя. И этой частью было мое растерзанное сомнениями, истекающее кровью сердце. Наверное, я был ничтожеством. Полюбить всей душой и не суметь сразиться за свои чувства. Но мой соперник был слишком силен, потому что им был я сам.
Под деревьями дождь лишь мелко накрапывал. Я остановился, но не стал ее звать. Она была здесь, я чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Я дал Эмми возможность выйти, когда ей захочется, и примерно через минуту она показалась среди деревьев. Иногда своей непосредственностью она напоминала мне ребенка, но сейчас, серьезная и сосредоточенная, она выглядела гораздо старше шестнадцати лет.
Дождь смыл с нее все следы недавнего убийства. Она снова выглядела чистой и невинной. Мне до безумия захотелось поверить в ее чистоту, но воспоминания о глубокой черной бездне не дали мне этого сделать.
Слова застряли у меня в горле. Она была так прекрасна! Я всматривался в ее черты до рези в глазах, стремясь запечатлеть их в своей памяти. Больше всего на свете мне хотелось обнять ее и никогда не отпускать, но я пришел сюда проститься.
— Вы уезжаете, — это не было вопросом, и я не стал отвечать.
Она осторожно сделала шаг ко мне, видимо боясь, что я снова отступлю. Я не собирался этого делать, наоборот, я тоже шагнул ей навстречу.
— Знаешь, я теперь понял, что ты имела в виду, когда сказала, что наша любовь — это ужасно, — прошептал я.
Шум дождя почти заглушил мои слова, но я знал, что она меня услышит.
— Неужели только сейчас? — Она горько улыбнулась.
— Наверное, в жизни все же есть вещи, которые невозможно изменить.
Она была близка ко мне и одновременно далека, как никогда. Тот, кто сказал, что противоположности притягиваются, безусловно, был прав, но забыл добавить, что они не могут быть вместе.
Я смотрел в ее глаза и медленно тонул в них. Я хотел бы раствориться в них без остатка, чтобы не было этого дождя, моей семьи, всего мира. Чтобы мы могли просто стоять и смотреть друг на друга. Вечно.
Мне вдруг безумно захотелось коснуться ее. Я ощутил, как воздух между нами накалился. Мне стало трудно дышать, и я понимал, что Амаранта чувствует то же самое. Что плохого в одном поцелуе? Он станет для нас первым и последним.
Я сделал еще шаг вперед. Теперь нас разделяла пара сантиметров. Я еще никогда не был так близок к ней. Мое сердце сначала замерло в груди, а потом начало бешено колотиться. Похоже, в этот раз она не собиралась отстраняться от меня. Я коснулся ее щеки, провел большим пальцем по губам, а после запустил руку в ее волосы. Они были шелковистыми на ощупь; несмотря на то, что волосы были влажными, они свободно проскальзывали между моими пальцами. Я наклонился и вдохнул их аромат. Они действительно пахли цветами шиповника. Некоторое время я просто наслаждался этим запахом, мне хотелось запомнить его на всю оставшуюся жизнь.
Эмми замерла, не делая попытки отстраниться. Моя вторая рука опустилась ей на талию, и я притянул ее к себе. Куртка на моей груди была расстегнута, и я мог ощущать тепло ее тела. Мои руки задрожали, я медленно наклонился к ее губам, остановившись в миллиметре от них, давая ей возможность оттолкнуть меня. Я чувствовал тепло ее дыхания на своем лице; она не попыталась освободиться из моих объятий.
Я коснулся губами ее губ. Горячая волна крови прилила к моей голове и застучала в висках, дыхание стало прерывистым, а пальцы запутались в ее волосах. Амаранта прижалась ко мне еще теснее, отвечая на мой поцелуй. Чем дольше я ее целовал, тем большего мне хотелось. Я мечтал стать еще ближе к ней, настолько, насколько это вообще возможно. Заполучить ее всю без остатка.
Но все в этом мире когда-нибудь заканчивается. Должен был закончиться и наш поцелуй. Нечеловеческим усилием воли я заставил себя остановиться и сразу отступил на несколько шагов, чтобы не поддаться соблазну поцеловать ее снова. Она не пыталась меня удержать, как за несколько минут до этого не пыталась оттолкнуть. Похоже, она решила предоставить мне возможность самому решать, что делать.
Я смотрел на нее. На ее лице отразилась вселенская грусть, а из глаз текли слезы. Я впервые видел, как плачет вампир: две красные дорожки бежали по ее щекам. Вместо слез текла кровь. Впрочем, в этом было что-то символичное.
С трудом мне удалось заставить себя отступить еще на шаг, а потом еще на один и так далее, пока я не вышел из леса. Здесь я развернулся и пошел прочь. Отец и брат уже ждали меня в машине.
Дождь хлестал по лицу, скрывая мои слезы. Чем дальше я отдалялся от Амаранты, тем шире становилась пустыня внутри меня. Я медленно погибал. В машину села лишь пустая оболочка, которая некогда была мной. Изнутри я был мертв.
ЭПИЛОГ
Мы ехали по ночной автостраде в сторону Сочи. Как удачно для Димы, что демон появился именно там! Мой брат обожал этот город.
Закрыв глаза, я мог видеть самое прекрасное и дорогое для меня лицо. Я почувствовал благодарность. Амаранта так много мне дала. Она вернула мне семью.
Что ж, я провел с ней самые прекрасные и счастливые несколько недель моей жизни. Но я сделал свой выбор сам. И это моя боль, мой крест. Называйте, как хотите. Я люблю ее больше всего на свете, и она единственное, чего я действительно хочу в этой жизни, и вместе с тем — единственное, чего у меня никогда не будет. У меня впереди была вся жизнь, чтобы смириться с этим.
