Но ничего, устраивались. Тетя Маша здорово ей тогда помогла, надоумила на курсы компьютерные пойти, где программам всяким операторским учили, и денег дала. Хорошие были курсы. Даже бумажку Лесе там выдали, удостоверяющую, что она теперь, Леся Хрусталева, не абы как попусту небо коптит, а является квалифицированным оператором персонального компьютера, всякие-разные учетные программы знает. Потом она на первую работу устроилась. И сразу от тети Маши ушла, поблагодарив ее сердечно за помощь. Квартиру однокомнатную сняла. Правда, позже с той съемной квартиры съехать пришлось — заработанных денег хватило впритык на ее оплату. Леся подешевле жилье нашла, на окраине города. Потом их много еще было, квартир этих. И все равно денег на то, чтобы за них платить, не хватало. Надо было комнату искать. Съемный угол. Так ее судьба в Риткину квартиру и привела.
— …Ну что, все еще дуешься? — прозвучал у нее за спиной Риткин голос.
Леся вздрогнула, улыбнулась: помяни Ритку в мыслях, она уж и тут как тут.
— Да делать мне больше нечего, — равнодушно отмахнулась она. — Сейчас все брошу и дуться на тебя начну.
— Ну вот и молодец. А с деньгами — это я так, погорячилась немного. На, возьми свои сто долларов. Нет, сама прикинь, да? Где в жизни справедливость? Я ее в гости пригласила, стол накрыла, а она мне — пустые хлопоты. А тебе — кучу мужиков.
— Да какую кучу, Ритка? Ерунда все это! Не верь.
— Да я и не верю. Откуда у тебя мужики возьмутся? Ты на себя в зеркало давно смотрела? Ходишь — лахудра лахудрой, не одета, не обута… Твоя подруженция могла бы и приодеть тебя с барского плеча! А то ходит тут, на нервы действует!
В прихожей на полуноте тренькнул дверной звонок, и Леся вздохнула облегченно: наконец-то! Явился племянничек. Только он так в дверь звонил — будто извинялся.
— Иди, открывай… Твой пришел. Мужик обещанный.
Ритка хохотнула коротко, уступая ей дорогу, потом вздохнула вслед — ишь, как помчалась… Потом постояла еще в коридоре, чутко прислушиваясь к диалогу в прихожей:
— Ты почему так долго, Илюш? Знаешь же, что я волнуюсь!
— Да к нам в школу тетки приходили из какого-то фонда! Пять моих рисунков с собой забрали, будто бы на выставку в Москву повезут.
— Ух ты! Здорово! А почему ты мне не позвонил? Я бы не дергалась.
— Да я, Лесь, телефон потерял.
— Как?! Где?
— Я и сам не знаю… Сунулся, а его в портфеле нет…
— Ох, горе ты мое рассеянное! Это же подарок был, дурья твоя башка! Татьяна Сергеевна старалась, покупала, а ты…
— Да я понимаю все. Но что теперь сделаешь?
— Ладно. Действительно, ничего не сделаешь. Да ладно, не расстраивайся! Жили без телефона, и еще проживем. Раздевайся, иди, мой руки. Сейчас ужинать будем.
Вздохнув, Ритка махнула рукой, на цыпочках пошла к себе в комнату. Ничего с этой жиличкой не сделаешь — глупая баба, она и есть глупая баба. Вместо того чтоб шею парню намылить, она его утешать взялась. Да если б ее сын вот так заявил, что телефон потерял! Да она бы… Одна только незадача — нету у нее сына. И даже племянника самого завалящего у нее тоже нет. Никто не подкинул…
* * *
И вовсе он не терял его, этот телефон. Старшеклассники отобрали. Рыжий Селиванов из 10 «Б» самолично сумку перетряхивал, а другие смотрели, улыбались довольно. Еще и подзатыльник потом дали. За что подзатыльник-то? Мало им, что ли, телефона? Стояли, смотрели, как Илья свое барахлишко обратно в сумку складывает, втянув голову в плечи. Не драться же с ними, в самом деле. Он один, а их много. Потом, правда, пацаны из класса подошли, сочувствие проявили. Только что толку от их сочувствия, если каждый сам за себя? Вон, у Кольки отец в прокуратуре работает — его не трогают. А у Артема старший брат есть. Сначала они к Артему привязывались, а потом брат пришел, поговорил с ними, и отстали. А у него ни отца, ни брата — одна только тетка. А ей самой защита требуется. Нельзя, чтоб она узнала про Селиванова и его компанию. Расстроится, плакать будет. Уткнется ночью в подушку и будет сопеть. А когда она плакать начинает, Илье совсем невмоготу становится. Насобачилась уже по ночам плакать, думает, он не слышит! Глупая. Того не понимает, что он давно уже ее сопение сердцем во сне чует и просыпается сразу, только виду не подает. Потому что нельзя. Потому что нет у него права ее жалеть. Вот станет взрослым мужиком, тогда уж… Тогда уж никто их с теткой не обидит! А кто обидит, и трех дней не проживет…
Илья вздохнул тяжко, поежился на декабрьском ветру. И сам усмехнулся своим мыслям: надо же, какая ерунда в голову пришла! Трех дней не проживет, главное… Это оттого, наверное, что он на старшеклассников озлобился. Да разве можно на них по большому счету обиду держать? Они ж по ошибке думают, что если раньше родились и выше его ростом вымахали, то, значит, и сильнее. Глупости все это. Сила вовсе не в силе, сила в другом. Она внутри человека живет, а не снаружи. А эти… Они ж не понимают. Чего с них возьмешь? Пусть считают себя крутыми и сильными. Вон, стоят у школьного крыльца, гогочут, рыжие патлы Селиванова издалека огнем так и горят. Надо переждать здесь, за углом, потоптаться в снегу. Звонок прозвенит, они на первый урок уйдут. А денег, которые они вчера затребовали, у него все равно нет. Хоть они и ждут. Знают же, сволочи, что химичка Светлана Петровна собирает на ремонт своего кабинета, и ждут.
— Эй, парень, где тут ближайшая аптека? Не знаешь? — вывел его из задумчивости хрипловатый мужской голос.
Илья вздрогнул, завертел удивленно головой, пытаясь обнаружить, откуда идет голос, поскольку рядом ни одной живой души не было. Потом понял — спрашивали из приоткрытого окошка машины, остановившейся на выезде меж двумя домами-высотками.
И правда, где ж тут аптека? Нахмурив лоб, Илья завертел старательно головой, словно помогая себе вспомнить местонахождение ближайшей аптеки, но ничего путного память не выдавала, и он виновато пожал плечами. Тем временем дверь машины открылась, и высокий молодой мужик в длинном черном пальто выскочил на утоптанную дорогу, улыбнулся ему белозубо и весело.
— Хотел чего-нибудь от похмелья купить, и аптеки не вижу, блин… — зачем-то пояснил ему мужик, потерев лоб ладонью. — Что у вас за район такой, что аптек нигде нет?
— Я не знаю… — виновато откликнулся Илья. — А вы жвачку попробуйте. Хотите? У меня есть. Мятная.
— Давай, — шагнул к нему мужик. — А то от меня несет, как от пивной бочки. Только до первого гаишника доехать.
Илья торопливо порылся в кармане куртки, с готовностью протянул незнакомцу початый пакетик с белыми подушечками мятной жвачки. Мужик протянул руку, ковырнул сразу две подушечки, небрежно кинул в рот.
— А ты чего здесь мерзнешь? Ждешь, что ль, кого?
— Не-а. Я не мерзну. Я в школу иду. Жду, когда звонок дадут.
— Не понял?.. А зачем его ждать-то? Опоздаешь же!
— Так я и хочу опоздать… Там пацаны из 10 «Б» меня у крыльца поджидают…
