Мы поднимались по лестнице на третий этаж, когда я почувствовала озноб. Холод, идущий от Грэгори, ощущался даже через одежду. Я подумала, что если проживу достаточно долго, то тоже когда-нибудь стану такой. Правда, мне трудно было даже представить, как долго надо для этого жить. Но сама мысль о том, чтобы стать холодным куском камня, не имеющим ни запаха, ни тепла, ни дыхания, ни биения сердца, пугала меня. Передо мной вырисовывалось мое призрачное будущее, но я не хотела его видеть.
Вероятно, именно по этой причине Андрей всегда был так мрачен, Лидия погрузилась в созерцание себя, Дитрих постоянно искал острых ощущений, а Сибилла убегала от действительности, играя роль матери счастливого семейства. Это были всего лишь способы скрыться от реальности. Даже Грэгори не избежал этого. Его увлечение созданием вокруг себя некоего подобия дома и близких было лишь еще одной возможностью скрасить жизнь. Именно для этого ему были нужны все мы. Иначе как неописуемо скучно было бы ему — вечно одинокому существу!
Он оставил меня в комнате, прикрыв за собой дверь, и ушел, не произнеся ни слова. Он уже сказал все, что хотел; слова «умница» было более чем достаточно.
Ночник все еще горел, и я подошла к трюмо. Зеркало было занавешено темной тканью. Я подумала, зачем ставить в комнате трюмо, в которое никто никогда не станет смотреться? Должно быть, это была еще одна идея Сибиллы. Она наверняка считала, что в спальне любой девушки обязательно должно быть трюмо, и совершенно неважно, будет ли она его использовать. Из всех нас одна только Лидия до сих пор продолжала интересоваться своим отражением, даже Сибилла была равнодушна к зеркалам.
Я протянула руку и сдернула покрывало. Оно упало к ногам, подняв легкий ветерок. Зеркало было огромным, больше человеческого роста. Не так давно я уже смотрелась в зеркало. «Неужели я скоро стану, как Лидия?» — в ужасе подумала я.
На самом деле я не знала, зачем открыла его. Вероятно, мне было просто любопытно взглянуть на ту, что там отразится. После случившегося я ожидала увидеть монстра с горящими глазами и капающей слюной, но там по-прежнему отражалась хорошенькая шестнадцатилетняя девчонка. Возможно, она была немного бледнее, чем следовало, но этим все ужасы и ограничивались. Я отвернулась от зеркала, не понимая, разочарована я увиденным или обрадована. Одно я знала точно — я все еще голодна. То, что мне досталось от девушки, было жалкими объедками со стола моих родственников. Подозреваю, что все это было специально подстроено. В их интересах, чтобы я не насытилась до конца.
Я рухнула на кровать лицом вниз. Все, чего я сейчас хотела — забыться. Но именно в ту минуту, когда я изгоняла из головы последнюю мысль, в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения войти, мой гость прошел в комнату.
— Придаешься самобичеванию? — спросил скучающий голос у меня за спиной.
Я перевернулась и посмотрела на Андрея, который остановился напротив зеркала, равнодушно созерцая свое отражение.
— Чем плох этот вариант? — поинтересовалась я из вежливости. Больше всего мне хотелось, чтобы он ушел и оставил меня в покое. На моей памяти не было ни одного случая, чтобы он приходил ко мне в комнату. Надо же было этому случиться именно тогда, когда я меньше всего желала кого-то видеть.
— Да ничем, — он пожал плечами и повернулся ко мне. — Новое увлечение? — Андрей кивнул в сторону зеркала.
Я поморщилась в ответ, выражая свое отвращение к этому предмету.
— Ну, и слава Богу. Не хватало мне только второй самовлюбленной сестры.
— Зачем ты пришел, Андрей? — не выдержав, поинтересовалась я.
Прежде чем ответить, он некоторое время задумчиво смотрел на меня, стоя перед кроватью и засунув руки в карманы джинсов. Он действительно тщательно обдумывал свой ответ, как будто я задала ему крайне важный вопрос.
— Думаю, я просто хотел извиниться, — наконец признался Андрей. — Мне, правда, жаль, что все так вышло. Но ты должна сама понимать — у меня не было выбора. Все мы здесь — всего лишь послушные исполнители его воли, — Андрей говорил спокойно, как будто озвучивал общеизвестный факт.
Я подумала о двух вещах. Во-первых, о том, что моя догадка насчет разыгранного спектакля была верна. А во-вторых, о том, что, возможно, у Николая имелись более веские, чем я раньше думала, причины для недовольства.
— Но то, что ты сказал о Марине — правда? — задала я волновавший меня вопрос.
— К сожалению, да. Около года назад мы ездили по делам в другой город, и нас вычислили охотники. Ты же знаешь, она всегда была немного медлительной, — Андрей развел руками, показывая, что больше, в общем-то, и рассказывать нечего.
Я невольно улыбнулась, вспомнив сестру, которую даже я, самая младшая из семьи, спокойно могла положить на обе лопатки.
— Но почему ей никто не помог? — с отчаянием воскликнула я. Наверное, мне просто было нужно найти виноватого в её смерти.
— Она была одна в тот вечер.
Я упала на подушки и закрыла глаза. Слезы боли и безнадежности стекали щекам. Я плакала о Марине — единственном существе, которое хоть как-то примиряло меня с жизнью в этом доме; о Владе, который мог стать моим спасением, но в итоге оказался проклятием; и, конечно, о себе самой — такой, какой я была еще несколько часов назад и какой уже не буду никогда.
— Мне жаль, — тихо произнес Андрей.
Я слышала, как он развернулся, чтобы выйти из комнаты. Я не могла позволить ему уйти просто так, потому что чувствовала, что у меня есть первый и последний шанс обрести в его лице друга, который был так мне необходим в эту минуту.
— Как думаешь, мы сможем поладить? — спросила я, все еще лежа на спине и не открывая глаз.
— Я на это надеюсь, — ответил он, прежде чем захлопнуть дверь.
Как бы странно это ни прозвучало, но от его ответа мне стало немного легче.
Глава 9. Обновление
Я стояла на крыше семиэтажного здания. Бушевала гроза, но дождя пока не было. Небо то и дело освещалось вспышками молний, воздух был наэлектризован до предела. Тучи низко нависали над головой. Я вдыхала озон полной грудью. Мне нравилась гроза, и я с удовольствием любовалась этой природной вакханалией.
Тело было полно сил. Энергия била через край, мне хотелось действовать, делать что-нибудь, неважно, что именно. Кончики пальцев покалывало то ли от напряжения, то ли от витавшего в воздухе электричества. Ночь обещала стать захватывающей, и я с нетерпением ждала, когда ко мне присоединятся остальные.
Раздался оглушительный удар грома. Для моего тонкого слуха он прозвучал особенно мощно, но я лишь улыбнулась, на минуту оглушенная его неистовой силой.
Когда ко мне вернулся слух, я расслышала шаги на лестнице, ведущей на крышу. Стук женских каблуков четко раздавался в ночи. Не надо быть вампиром и иметь сверхслух, чтобы услышать его. Чердачная дверь распахнулась, и на крыше появилась Лидия, одетая, как всегда, в максимально облагающее и короткое платьице, на этот раз — абрикосового цвета. Она недовольно поморщилась, когда порыв ветра подхватил её распушенные волосы.
