Наконец, мы оказались шагах в двадцати от старухи; подойти ближе было невозможно. Миссис Гридл склонилась над столом, который по своей конструкции очень напоминал дыбу, и сосредоточенно приводила его в порядок. Как раз когда мы подошли, она, расстегнув ремни, освобождала стол от почти полностью сгнившего трупа. Она бросала части тела прямо под стол, что-то напевая при этом себе под нос. Когда старуха повернулась, и мы смогли увидеть ее лицо, я заметил, что она улыбается. Я впервые видел улыбку на её лице, и лучше бы этого никогда не случилось. Её оскал был еще ужасней той равнодушной маски, которую мы привыкли видеть. Уголки губ Миссис Гридл приподнялись вверх, обнажив ровные и немного заостренные книзу зубы, а глаза блестели, как у безумной. При этом её лицо каким-то образом выражало полнейшую безмятежность. Сильнее всего меня потряс именно этот контраст между умиротворенным выражением лица и злобной, дьявольской ухмылкой.
Отец подал нам знак рассредоточиться, и мы медленно двинулись в разные стороны. С папой осталась только Патрисия. Я зашел за спину старухи, оказавшись прямо напротив того места, где, как я знал, прятался папа. Справа от меня должен был находиться Дима, а слева — Ксюша, но видеть их я не мог.
По сигналу отца мы должны были перейти в наступление. Я достал из сумки контейнер и открыл крышку, чтобы успеть рассыпать землю вокруг старухи, пока остальные будут её отвлекать. Поудобнее перехватив емкость, я перевесил винчестер на плечо, чтобы он не мешался.
Но вот отец подал сигнал, и мы все одновременно поднялись со своих мест. Винтовки папы и брата были нацелены на старуху. Вздрогнув, миссис Гридл повернулась на возглас отца, и я остался незамеченным. В первую секунду она опешила; я не мог видеть выражения её лица, но догадался об этом по тому, как она замерла. Но потом, издав утробный рев, очень походивший на её голос, она бросилась на отца. Папа выстрелил. Старая ведьма пошатнулась, но не упала, лишь остановилась и посмотрела на свою грудь. Я видел, как она подняла руку к ране и дотронулась до неё, испачкавшись в собственной крови.
— И этим ты хотел остановить меня? — в этой реплике мне послышался неприкрытый сарказм. Усиленный эхом зала, её бас звучал еще более устрашающе, чем обычно, и я понял — то, как она говорила раньше, было лишь бледным подобием её истинного голоса. А потом она начала меняться. Её ногти выросли на несколько сантиметров, превратившись в когти хищного зверя. Я не мог видеть её лица, но по тому, как расширились от изумления глаза Димы, я понял, что оно тоже изменилось. Старуха снова была готова к наступлению, но в этот момент в игру вступила Ксюша. Хорошо поставленным голосом она начала читать заклинание. Её слова раскатистым эхом взлетали под потолок, заполняя собой все помещение. Я физически ощутил, как наэлектризовался воздух. Лампы под потолком начали мигать и искриться, и я испугался, что свет вообще может погаснуть.
Старуха тут же переключилась на Ксению; ей было трудно бороться с воздействием магии, но она, сделав над собой усилие, все же начала медленно приближаться к Ксюше. Настало время для меня. Бросившись к миссис Гридл, я стал рассыпать вокруг неё землю. В пылу боя старуха не сразу сообразила, что я делаю, а потом двинулась в мою сторону. К счастью, я уже успел преградить ей путь слоем земли, поэтому ей удалось лишь немного оцарапать мне грудь одним из своих грязных когтей. Из раны выступила кровь, и это подействовало на неё, как красная тряпка на быка. Старуха потеряла контроль над собой. Позабыв обо всем на свете, она снова и снова бросалась на меня, но все её усилия были напрасны — нас разделяла полоса могильной земли.
Я подал знак Диме и, когда он подошел, отдал ему контейнер. Старая ведьма была настолько занята моей скромной персоной, что не обратила на него никакого внимания. Воспользовавшись этим, Дима смог замкнуть круг, а я, в свою очередь, получил возможность увидеть лицо старухи. Оно было искажено до неузнаваемости и больше всего напоминало лицо сумасшедшей. Её рот распахнулся в отвратительной гримасе, а по подбородку стекала слюна. Белки глаз стали красными от лопнувших сосудов, кожа на лице сморщилась и приобрела землистый оттенок.
Я видел — она постепенно теряет силу. Её движения уже не были столь яростными и быстрыми, а рык все больше походил на хрип. Заклинание было почти дочитано, и значит, ей недолго оставалось. Она начала медленно оседать на пол. Мы подошли ближе, и встали вокруг неё.
Теперь старуха лежала на полу, устремив в потолок невидящий взгляд. Её губы шевелились, как если бы она что-то шептала. Не знаю, что мною руководило, но я, не совсем осознавая, что делаю, встал на колени и склонился к лицу старухи. Отец попытался удержать меня, но я скинул его руку с плеча и прислушался.
— Андрас, — она говорила так тихо, что я с трудом разобрал ее шепот.
Старуха все повторяла и повторяла это странное имя, будто звала кого-то, а я никак не мог сообразить, кто бы это мог быть. Поднимаясь с колен, я случайно взглянул на Патрисию. На её лице застыло выражение злобного триумфа, но, заметив, что я смотрю в её сторону, она за долю секунду взяла себя в руки. Я даже подумал, что мне померещилась эта злобная мина, которая совсем не вязалась с обычным обликом нашей гостеприимной хозяйки. Я предпочел списать все на стресс, который она должна была сейчас переживать. Ведь, в конце концов, Патрисия впервые столкнулась с миром монстров.
В тот момент, когда я снова выпрямился, старуху стошнило. Она лежала на боку, её голова безвольно поддергивалась, а изо рта медленно вытекала прозрачная, вязкая масса. Она просачивалась между щелями в полу и утекала вниз. Это был демон, выходящий из тела своей жертвы. Через несколько минут все было закончено, и миссис Гридл затихла.
Дима перевернул тело вверх лицом. Остекленевшие глаза несчастной смотрели в потолок. Она была мертва. Гримаса злости стерлась с её лица, разгладились глубокие морщины, и теперь перед нами лежала обычная старушка. Не осталось ни острых когтей, ни странно увеличенных зубов. Если бы кто-нибудь сейчас увидел тело старой леди, он решил бы, что мы убил ни в чем не повинную бабушку.
Отец склонился над телом и пощупал пульс, хотя я сильно сомневался, что в его действиях есть хоть какой-то смысл.
— Не выдержало сердце, — констатировал он. — Она была слишком стара.
Я подумал о том, что он прав. Если бы миссис Гридл была помоложе хотя бы лет на пять, у неё было бы больше шансов выжить.
— Она совсем не выглядит чудовищем, — пробормотала Патрисия, нарушив общее скорбное молчание.
— Так всегда и бывает, — объяснил ей Дима. — После смерти они снова становятся обычными людьми.
— Значит, все это существует, — заключила девушка. Кажется, именно сейчас она окончательно поверила в то, что мы говорили ей правду. — И демоны, и вампиры, и оборотни.
— Именно так, — брат принялся посвящать Патрисию в секреты нашей жизни, и я перестал слушать их разговор.
— Что теперь? — обратился я к отцу. — Пора собираться? — почему-то мне не терпелось покинуть этот дом.
— Сначала надо решить вопрос с отелем, — ответил он мне.
