Именно в тот день Андрей Орлов встретился с Пашей Русских в своем кабинете на седьмом этаже в здании Администрации Президента на Старой площади. Павел, так же как и Андрей, являлся офицером министерства безопасности и был прикомандирован для работы в Главном правовом управлении. Светлая голова, пытливый ум, острый язык, способность решать задачи в условиях полного цейтнота, и конечно же высочайший профессионализм — вот далеко не все достоинства, характеризовавшие этого человека.
У Орлова с Пашей еще в 1991 году образовался своего рода рабочий тандем, с помощью которого им удалось решить ряд сложных задач. Одна из них заключалась в подготовке заключения парламентской комиссии о проверке министерства безопасности, что позволило, в конечном счете, переломить негативное отношение депутатов к органам безопасности и даже заручиться их поддержкой в плане укрепления и развития. Именно тогда Председатель Верховного Совета Хасбулатов сказал: «Надо поддержать органы». После этого дамоклов меч, занесенный над чекистами радикальной частью депутатского корпуса, выступающей за полный роспуск органов безопасности и замену их сотрудников «новыми демократическими кадрами», был убран в ножны и больше уже не поднимался.
— Что будем делать? — с нескрываемой тревогой Андрей спросил Павла. — Ты же понимаешь, чем все это грозит!
— А что мы сможем сделать? — Паша пожал плечами. — Разве написать какую-нибудь бумагу? У меня вертится в голове идея установить прямой контакт с Белым домом. Тем более что я знаком с некоторыми депутатами, которые сейчас играют не последнюю роль…
— Слушай, Паша, я тоже все думаю об этом. А что, если нам проработать схему установления прямой связи с Домом Советов, сначала для решения гуманитарных вопросов… Доставить медикаменты, вывести больных, включить воду и канализацию, может быть, еще что-нибудь в этом духе… А потом перейти к переговорам об оружии, которого там скопилось немерено… Не исключаю потом и перехода к политическим вопросам. Как ты думаешь?
Паша, склонный к словесным каламбурам, тут же среагировал:
— Да, надо включить им политическую канализацию!
Довольный шуткой, он тут же засмеялся своим ехидным, издевательским смехом. Затем продолжил уже серьезно:
— Надо проработать это с Белым домом. Это я беру на себя. А ты, — он пристально посмотрел на Андрея, — а ты порешай этот вопрос с Филатовым и Степашиным. Без них мы ничего не сделаем!
— Это я понимаю.
— А ты соображаешь, чем тебе это грозит? — серьезно спросил Русских.
— Да, понимаю, — задумчиво проговорил Андрей. — Но, если удастся установить линию прямой связи между Белым домом и Кремлем… Ты представляешь, что это будет? Мы же сможем упредить спонтанные действия как с той, так и с другой стороны! Не исключаю, что это может стать шагом к примирению!
— Верится в это мало! — без особого энтузиазма ответил Павел. — Они зашли во взаимных оскорблениях так далеко! Помнишь, Хас, делая известный жест рукой, намекал на пьянство Ельцина, а молодых реформаторов назвал «червяками». А пресс-секретарь Костиков с подачи Ельцина назвал Хасбулатова, Руцкого и их сторонников «кучкой экстремистов». Ты хочешь, чтобы они взяли эти слова обратно?
— Я на это и не рассчитываю. Просто прямая линия связи между Кремлем и Домом Советом, я надеюсь, поможет избежать кровопролития! — взволнованно сказал Андрей.
Павел только хмыкнул в ответ.
— Тебе пора бы уже стать циником. А ты все еще романтик!
* * *
На предварительную проработку вопросов, связанных с установлением прямой линии связи между Кремлем и Белым домом ушли сутки, и уже на следующий день Орлов вместе с Русских подготовили записку на имя Филатова. По их замыслу подписать ее должен был Степашин, только что назначенный первым заместителем министра безопасности. Сергей Вадимович в течение ряда лет сам был депутатом Верховного Совета, но после известного указа Ельцина снял с себя депутатские полномочия и вошел в команду президента, который тут же поставил его на высокий пост, сделав заместителем министра безопасности Голушко.
ДОКУМЕНТ: «Об установлении прямой линии телефонной связи с Домом Советов.
В целях оперативного принятия мер по предотвращению массовых беспорядков и экстремистских проявлений, могущих привести к кровопролитию, принятия экстренных мер по эвакуации пострадавших в ходе возможных столкновений в районе Дома Советов на Краснопрсснепской набережной предлагается:
1. Установить прямой закрытый канал телефонной связи между Домом Советов и Администрацией Президента Российской Федерации, для чего дать соответствующее поручение ФАПСИ (Старовойтов А. В.).
2. Направить в Дом Советов сотрудников Администрации Президента Российской Федерации Русских П.А. и Орлова А.П. для обеспечения функционирования указанного капала с соответствующими полномочиями.
3. Поручить министру внутренних дел Ерину В.Ф. обеспечить беспрепятственный доступ указанных сотрудников в Дом Советов.
Прошу рассмотреть…» (Из Записки первого заместителя министра безопасности С.В. Степашина руководителю Администрации Президента России С.А. Филатову)
У Степашина с Филатовым были очень хорошие отношения, они часто встречались, обменивались мнениями и даже дружили семьями. Мнение Степашина для руководителя Администрации могло стать достаточно убедительным в столь щепетильном вопросе. Теперь главная задача заключалась в том, чтобы убедить самого Сергея Вадимовича подписать записку. Был ли для него в этом риск вызвать недовольство президента, Андрей и Павел не знали. Но они отчетливо понимали в тот момент, что предлагаемая мера может стать спасительной соломинкой перед надвигающейся катастрофой.
Решаясь на этот шаг, Орлов и Русских совершенно не думали о той опасности, которой готовы были себя подвергнуть в случае принятия президентом их предложения. Оказаться в Белом доме, по существу, в качестве заложников, стать козлами отпущения в глазах осажденных в случае срыва переговоров, да и вообще выступать в роли представителя низвергнутого с точки зрения Верховного Совета президента — значило поставить себя в крайне трудное положение, при котором любая заваруха или вооруженное столкновение могло поставить крест не только на их присутствии в стане обороняющихся, но и привести к самому плачевному результату.
К Степашину они пошли вдвоем. Тот, совсем недавно перебравшийся в бывший кабинет Голушко, словно ждал их появления. Лицо у Сергея Вадимовича было не просто встревоженное, а крайне напряженное. Андрею и Павлу было известно, что он активно встречался со своими коллегами, в том числе с «той» стороны, агитировал их перестать упорствовать, поддержать конституционную реформу и готовится к новым выборам в парламент — будущую Государственную думу. Явно поддерживая Ельцина и активно выступая против Хасбулатова, он действовал при этом достаточно сдержанно, не прибегая к оскорбительным выпадам, сохраняя выдержку и достоинство.
