– Есть здесь кто-нибудь? – позвала я. В ответ раздались шаги, и от стены отделился человек. Не успел он сказать и слова, как я вскрикнула и бросилась к нему. Я обнимала его, осыпала поцелуями и принималась кружиться, схватив его за руки, настолько счастливая, что снова и снова повторяла его имя.
Наконец, он сделал шаг назад, взял мое лицо в свои руки.
– Знай я, что ты мне так обрадуешься, приехал бы раньше. Ну, хорошо, давай войдем внутрь.
Он вел меня в развалины так, как если бы это был великолепный замок, а когда мы вошли, усадил на массивный обломок камня. Он внимательно осмотрел меня, повертев во все стороны и бормоча, что хочет убедиться, в добром ли я здравии. Наконец, кивнул, удовлетворенный тем, что увидел, и широко улыбнулся.
– Хорошо ты всех провела, сестренка. Лучшие королевские ищейки сбились с ног, выслеживая тебя.
– У меня были лучшие учителя, Вальтер.
Он хохотнул.
– Без сомнения. Когда мальчишка-конюх сообщил, что видел, как ты во весь опор поскакала на север, я в ту же минуту понял, что искать тебя надо на юге. – Вальтер весело вздернул одну бровь. – Но поддержал твою каверзу и вслух отдал приказ направить отряд на север. Я не хотел направлять их по твоему следу и сумел оставить на севере кое-какие ложные признаки твоего присутствия. Ну, а как только время позволило, махнул на юг в компании доверенных людей, чтобы найти тебя самому.
– Ты в них уверен?
– Гевин, Авро, Сирил. Могла бы не спрашивать.
Это были самые близкие товарищи Вальтера в полку. Сирил был довольно тощим и лохматым. Должно быть, это его приметила Паулина вчера вечером в таверне.
– Ты не осуждаешь меня за то, что я сделала? – поколебавшись, все же спросила я.
– Скажем просто, меня это не слишком удивило.
– А что Брин и Реган?
Вальтер сел рядом со мной, обнял за плечи и притянул поближе к себе.
– Милая сестренка, все твои братья любят тебя так же сильно, как всегда, и ни один из нас не винит тебя за то, что ты ждала от замужества большего, чем исполнение долга. Хотя, конечно, все мы волнуемся за тебя и беспокоимся о твоем благополучии. Ведь это лишь вопрос времени, рано или поздно тебя обнаружат.
Я подскочила, сдернула плащ и горячо заговорила.
– Ты это серьезно? Посмотри на меня. Если не знать, кто я такая, разве можно узнать в этой служанке принцессу Арабеллу, Первую дочь дома Морриган?
Он нахмурился.
– Изорванная одежда?
Он поймал мою руку и стал изучать.
– Стриженные ногти? Этого недостаточно, чтобы скрыть то, что таится внутри. Ты всегда останешься собой, Лия. От себя убежать невозможно.
Я отдернула руку.
– Значит, ты меня осуждаешь.
– Я лишь высказываю тревогу. Ты разгневала весьма влиятельных людей дома, в Сивике.
– А что мать и отец?
Вальтер пожал плечами.
– Мать не хочет говорить об этом. А отец, повинуясь долгу, объявил о вознаграждении за твою поимку и возвращение.
– Лишь повинуясь долгу?
– Не лови меня на слове. Он в ярости, чувствует себя униженным – и это только часть всей картины. Прошел уже почти месяц, а он по-прежнему бушует. Но за это время было лишь объявление на площади, прошедшее почти незамеченным, и, насколько мне известно, больше никакие указы никуда разосланы не были. Вероятно, отец предпринял ровно те действия, на которых настаивал кабинет министров. Конечно, у них есть и другие неотложные дела, требующие безотлагательного решения.
– Какие-то проблемы помимо меня?
Брат кивнул.
– Налетчики творят настоящий разбой на границах. По нашим оценкам, это всего одна-две небольшие шайки, но они исчезают в ночи, как призраки. Разрушили ключевые мосты на севере, рядом с расположением наших войск, посеяли панику в приграничных селениях.
– Как ты думаешь, это Дальбрек? Расторжение альянса создало напряженность?
– Никто не знает наверняка. Конечно, после твоего побега отношения с Дальбреком подорваны, но я думаю, что набеги – дело руки венданцев, которые решили воспользоваться создавшейся ситуацией. Они стараются ослабить наши конвои, не исключено, что планируется большое наступление.
– На Морриган? – я даже не пыталась скрыть потрясение. Любые стычки с венданцами происходили обычно в Кам-Ланто, когда они пытались поставить там свои заставы, но никогда на нашей земле.
– Не волнуйся. – Вальтер потрепал меня по колену. – Мы их сдержим. Как всегда.
– Даже если они размножатся, как кролики?
Он улыбнулся.
– Крольчатина недурна на вкус, помнишь?
Он встал и сделал несколько шагов, потом снова повернулся ко мне, откинул назад непослушные волосы.
– Но все волнения и гнев отца не идут в сравнение с яростью книжника. – Вальтер тряхнул головой и засмеялся. – Ох, сестренка моя. Что же ты натворила!
– А что? – невинно поинтересовалась я.
– Похоже, у книжника пропало что-то чрезвычайно ценное. Причем одновременно с тобой. Лорд-канцлер перевернул всю цитадель вверх дном, пытаясь отыскать пропажу. Все это, разумеется, тайком, поскольку, что бы там ни пропало, оно не входило в опись королевского имущества. Во всяком случае, такие слухи ходят среди слуг.
Сжав руки, я едва слышно хихикнула. Мне было трудно сдержать ликование. О, как бы я хотела увидеть физиономию книжника, когда он открыл ящик, считавшийся потайным, и обнаружил, что тайник опустел. Почти опустел, точнее. Кое-что я там для него оставила.
– Вижу, ты довольна, что совершила эту кражу?
– Несказанно довольна, дорогой мой брат.
Вальтер расхохотался.
– В таком случае расскажи мне, и я тоже повеселюсь. Кстати, я привез кое-что, чтобы тебя порадовать.
Он подвел меня к конской попоне, расстеленной в углу. Из корзины он извлек запечатанную флягу искристого вишневого муската. Я обожала этот издревле известный шипучий дар виноградников Морригана, но пить его мне доводилось только по торжественным случаям. Следом Вальтер достал полкруга сладкого инжирного сыра и румяные деревенские хлебцы с кунжутом. Я даже не подозревала, как соскучилась по этим вкусам и ароматам родного дома. Устроившись на попоне, я пила, ела и рассказывала брату подробности своей кражи.
Дело было за день до свадьбы, книжник поехал в аббатство, чтобы присутствовать при подписании последних документов. Я пока еще не могла окончательно решиться на побег, но чаша моего терпения была переполнена. Тогда-то, сидя в темноте гардеробной, я почувствовала, что моя враждебность к канцлеру и книжнику дошла до последней черты. Они даже не старались скрыть радости, предвкушая мой скорый отъезд. Утром, когда я посетила канцлера, чтобы вернуть свои украшения в королевскую сокровищницу, он только что руки не потирал. Моя корона, мои кольца, моя печать – даже заколки для волос, украшенные камнями, – канцлер ясно дал понять, что ни одна из этих вещей не будет мне оставлена, когда я уеду в Дальбрек. Он заявил, что в мои задачи не входит увеличивать богатство другого королевства.
