– Лия, еще одно, я должен сказать тебе…
– Завтра, Рейф. Завтра у нас будет целый день. Уже поздно.
Он кивнул, потом поднес мою руку к губам и ушел.
Прекрасная ночь… несравненная.
Всю ночь я провела в какой-то полудреме и только под утро, когда в окне уже забрезжил первый свет, мечты, наконец, уступили место сну.
Глава тридцать восьмая
– Лия.
Меня толкнули в плечо.
– Лия, проснись.
Снова толчок.
– Лия! Да просыпайся же!
Я приоткрыла глаза. Рядом на краю кровати сидела Паулина. Комната была залита солнечным светом. Я проспала все утро.
– Что случилось? – спросила я, сонно моргая и щурясь от света. И только сейчас увидела выражение лица Паулины. – Что?!
– Там Вальтер. Он за ледником. Что-то случилось, Лия. Он…
Я была уже на ногах, шарила вокруг руками, ища брюки, рубашку, что угодно, чтобы набросить на себя. Вальтер за ледником? От волнения у меня вспотели ладони. Голос у Паулины дрожал. Что-то случилось. Я натянула поверх ночной сорочки первое, что попало под руку, и босиком выскочила из дому.
Сначала я увидела тобианца. Взмыленный жеребец храпел, как будто на нем скакали всю ночь.
– Отведи его на конюшню и оботри, – попросила я, прибежавшую за мной следом Паулину, а сама завернула за угол ледника. Вальтер сидел на земле, прислонившись к перевернутой сломанной тележке, которая валялась там среди прочего мусора.
– Лия, – сказал он, увидев меня.
У меня перехватило дыхание. На лбу я заметила порез, но куда хуже был взгляд – остановившийся, страшный. Передо мной сидел безумец, притворявшийся моим братом.
– Вальтер, что это? – Я подбежала и упала на колени рядом с ним. Рука потянулась к ране на лбу, а он взглянул на меня, словно увидел впервые, и снова позвал меня по имени.
– Вальтер, ты ранен. Что произошло?
Пустые, безумные глаза.
– Надо что-то делать, Лия. Я должен что-то предпринять.
Я погладила его по лицу, повернула к себе, заглянула в глаза.
– Вальтер, умоляю, – заговорила я твердо. – Ты должен сказать мне, что случилось, иначе я не смогу тебе помочь.
Он смотрел на меня растерянно, беспомощно, как ребенок.
– Ты сильная, Лия. Ты всегда была самой сильной из нас. Это очень беспокоило маму.
Что за бессмыслица, о чем он? Вальтер снова уставился в пространство остекленевшими, красными глазами.
– Я ничего не мог сделать, – почти беззвучно сказал он. – Ни с одним из них.
Я схватила его за воротник и сильно тряхнула.
– Вальтер! Что случилось?
Он взглянул на меня. Губы у него потрескались. Волосы падали на лицо слипшимися грязными прядями. Голос звучал бесстрастно.
– Она умерла. Греты больше нет.
Я покачала головой. Это невозможно.
– Стрела попала ей прямо в горло, – Он смотрел перед собой отсутствующим взглядом. – Она смотрела на меня, Лия. Она была в сознании. Ее глаза. Она не могла говорить. Только смотрела на меня, все понимая, а потом упала мне на колени. Мертвая.
Мне казалось, будто брат пересказывает мне свой страшный сон. Я прижала его к себе, баюкала, сидя рядом с ним среди убожества и грязи. Из-за угла дома выглянули встревоженные Берди и Паулина, но я махнула рукой, чтобы ушли. Мой старший брат, мужественный воин, рыдал в моих объятиях. В промежутках между плачем и приступами оцепенения он рассказал мне обо всем, перечисляя каждую подробность, не в силах отделить важное от незначительного. Она была в синем платье. В то утро она заплела косы и уложила их вокруг головы. Ребенок уже шевелился. Они направлялись к тетушке Греты. Всего час езды от имения ее родителей. Ее сестра со своей семьей ехали в другой карете за ними следом. Они собирались перекусить. Всего час езды, повторял он, как в бреду. Один час. Все случилось среди бела дня. Среди бела дня. Они как раз подъехали к мосту из Четсворта до Бриарглена, когда раздался страшный шум. Вальтер услышал крик возницы, громкий удар, и вдруг карета накренилась. Он хотел выйти и посмотреть, что случилось, когда послышались новые звуки – это в стенки кареты со свистом ударялись стрелы. Он мгновенно обернулся к Грете, чтобы закрыть ее, но поздно.
– Они явились, чтобы разрушить мост, – говорил Вальтер. Жуткая сцена, казалось, опять и опять проносилась перед его расширенными от ужаса глазами. – К несчастью, мы оказались там как раз, когда они этим занимались. Возница закричал на них и был убит. А перед тем, как ускакать, они осыпали нас градом стрел.
– Кто, Вальтер? Кто сотворил такое?
– Я отвез ее назад, к родителям. Я знаю, она хотела бы поехать туда. Я отвез ее, Лия. Я обмыл ее. Завернул в одеяло и держал на руках. Ее и дитя. Я держал ее два дня, а потом ее у меня забрали.
– Кто это сделал?
Вальтер услышал, его глаза снова стали осмысленными, а рот недовольно искривился, как будто упрекая, что я его не слушаю.
– Я должен идти.
– Нет, – шепнула я тихо, стараясь успокоить брата. – Нет.
Я убрала волосы у него со лба и осмотрела рану. Вальтер так и не объяснил, где поранил лоб, хотя в таком состоянии, скорее всего, и вообще этого не заметил. Вальтер отвел мою руку.
– Я должен идти.
Он попытался встать, но я решительно усадила его обратно, на тележку.
– Куда ты пойдешь в таком…
Брат оттолкнул меня с такой силой, что я упала.
– Мне нужно идти! – выкрикнул он. – В свой отряд. Я должен их догнать.
Я бежала следом, умоляя его остановиться. Я висла у него на руке, просила задержаться хоть ненадолго, дать обработать раны, постирать окровавленную одежду – Вальтер как будто не слышал. Он взял под уздцы своего коня и вывел из конюшни. Я кричала. Я цеплялась. Я пыталась вырвать у него поводья.
Наконец, он заметил меня. Повернулся, схватил меня за руки, потряс и стал кричать:
– Я солдат, Лия! Я больше не муж! Не отец! Только солдат!
Этот неистово кричащий свирепый мужчина показался мне чужаком – но вдруг он словно очнулся, прижал меня к груди и разрыдался, уткнув лицо в мои волосы. Я с трудом дышала, хватка была так сильна, что у меня чуть не треснули ребра.
Отпустив меня, он повторил: «Мне нужно идти».
А потом ушел.
И я знала, что нет ничего, что бы могло остановить его.
Глава тридцать девятая
На то, чтобы выносить мечту, могут уйти годы. Чтобы ее разрушить, достаточно и секунды. Я сидела у стола, держа в руках осколок разбитой мечты Вальтера. Вокруг сидели Гвинет, Берди и Паулина.
