Я уже рассказала им все, что узнала. Перебивая друг друга, они пытались убедить меня, что Вальтер оправится и все с ним будет хорошо, что ему необходимо погоревать какое-то время, что-то еще – я даже не слышала их слов. Вместо этого у меня в голове бился крик брата. Стрела попала ей прямо в горло.
Их голоса звучали мягко, успокаивающе, они изо всех сил старались помочь мне, утешить. Но разве могло быть все хорошо у Вальтера? Теперь? Грета мертва. С открытыми глазами она упала ему на колени. Вальтер ускакал отсюда не как солдат, а как человек, потерявший рассудок. Он не собирается догонять свой отряд – он отправился мстить.
Гвинет погладила меня по руке.
– В этом нет твоей вины, Лия, – скала она, точно прочитав мои мысли.
Отдернув руку, я вскочила на ноги.
– Нет, есть! Моя вина и ничья больше! Эти стаи гиен рыскают теперь по Морригану, они совсем перестали бояться! И все оттого, что я отказалась выйти замуж без любви, – Я выплюнула последнее слово, вложив в него все отвращение, какое испытывала.
– Но никто не может сказать с уверенностью, что этот союз их остановил бы, – попыталась урезонить меня Берди.
Я только качнула головой, подумав с горечью, что в моем мире нет больше уверенности. Не осталось в нем даже следа определенности. Я с радостью согласилась бы выйти замуж хоть за самого дьявола, будь у меня хоть малейший шанс спасти этим Грету и младенца. А кто станет следующим?
– Это же просто бандиты, Лия, не армия. Они всегда так действуют. Все случилось недалеко от границы, – убеждала Паулина.
Я отошла и встала у камина, глядя на огонь. Да, она права. И все же происшедшее было не обычным нападением, а чем-то другим, более зловещим. Я чувствовала, как на меня надвигается что-то серое, неумолимое. Я ясно вспомнила колебание в голосе Вальтера. Мы их сдержим. Как всегда. Но не в этот раз.
Все время что-то бурлило, кипело. А я ничего не замечала вокруг себя. Жизненно важный альянс, говорила мама. Что если и вправду единственным способом его добиться было пожертвовать дочерью? Возможно, если вспомнить, сколько взаимного недоверия накопили наши страны за века. Этот союз следовало скрепить чем-то большим, чем подписи на листе бумаги, которую можно и сжечь. Его надлежало скрепить плотью и кровью.
Я посмотрела на крошечный кружевной чепчик, который держала в руках. Я собиралась подарить его Вальтеру и Грете. Теребя в пальцах тончайшее кружево, я вспомнила, как радовалась, покупая его. Грета погибла. И дитя погибло с ней. А Вальтер обезумел.
Я бросила вещицу в огонь, услыхала за спиной приглушенный шепот. Смотрела, как кружево, охваченное пламенем, скручивается, чернеет, горит, превращается в пепел. Будто и не было его никогда.
– Мне нужно вымыться, – ноги у меня до сих пор был в корке грязи.
– Хочешь, я пойду с тобой? – вскочила Паулина.
– Нет, – и я осторожно притворила за собой дверь.
Глава сороковая
По ту сторону смерти,
За великим разломом,
Где голод пожирает души,
Умножится скорбь их.
– Песнь Венды
Дзинь.
Дзинь.
Дзинь.
Дзинь.
Вот уже два часа я была на лугу, снова и снова бросая свой кинжал. Мишенью был маленький пенек, но я почти не промахивалась. В зарослях дикой горчицы я протоптала дорожку, бегая за ножом и обратно. Лишь несколько раз он пролетел мимо цели – когда я позволяла себе задуматься о чем-то.
Дзинь.
Дзинь.
А потом бряк, хлоп, шлеп, когда нож не попадал и скрывался в высокой траве позади мишени. Слова Вальтера, лицо Вальтера, душевная мука Вальтера не выходили у меня из головы.
Я старалась выстроить их в какую-то осмысленную картину, но откуда взяться смыслу, когда речь об убийстве. Грета не была воином. Ребенок даже не сделал первого вздоха. Дикари. Я нагнулась, ища нож, упавший куда-то в траву.
– Лия?
Я резко выпрямилась. Это был Каден. Он соскочил с лошади. По его виду я сразу поняла, что он что-то слышал – возможно, наш тихий разговор в таверне.
– Как ты меня нашел?
– Это было нетрудно.
Луг простирался вдоль дороги, ведущей из города. Я только сейчас осознала, что все это время была на виду у всех, кто шел или проезжал мимо.
– Берди сказала, что вы с Рейфом уехали ранним утром. До восхода, – мой голос звучал безжизненно. Как будто принадлежал не мне, а кому-то другому.
– Не знаю, куда отправился Рейф. У меня свои дела.
– Обязанности, которые ты упоминал.
Он кивнул.
Я посмотрела на него. Морской ветер растрепал ему волосы, светлое золото, ярко сияющее на полуденном солнце. Его взгляд, уверенный, спокойный, был прикован ко мне.
Я поцеловала его в щеку.
– Ты хороший, Каден. Упорный, надежный – и верен своему долгу.
– Лия, я…
– Уходи, Каден, – перебила я. – Уходи. Настало время и мне подумать о своих обязанностях.
Я отвернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа, не посмотрев, услышал ли он меня. Вскоре за спиной раздался цокот копыт его коня. Я отыскала в траве нож и метнула снова.
Она была в синем платье. Ребенок уже шевельнулся.
Я должен что-то делать, Лия. Я должен что-то делать.
Сейчас я видела не только лицо Вальтера. Не только Грету.
Я видела Брина. Я видела Регана.
Я видела Паулину.
Я должна что-то сделать.
Глава сорок первая
Рейф
Когда я вернулся, брезжил рассвет. Целый день я не ел, и голова раскалывалась. Я отвел коня в стойло и расседлал его, чувствуя, как после долгого дня, проведенного в седле, лицо горит от ветра и солнца. Еле держась на ногах от усталости, я все продолжал размышлять о том, как бы наилучшим образом все устроить. Как выйти из этого положения? Я запустил пальцы в волосы. В поездку я отправился наспех, ничего как следует не продумав, хотя прошлой ночью, после расставания с Лией, почти не сомкнул глаз.
– Нам нужно поговорить.
Я вздрогнул. Видно, был так погружен в свои мысли, что и не заметил, как она подошла. Повесив седло на крюк, я повернулся к ней.
– Лия…
– Куда ты уезжал? – Она была напряжена, стояла неестественно прямо, говорила отрывисто.
Не понимая, в чем дело, я шагнул навстречу.
– Надо было уладить кое-какие дела. Что-то не так?
