– Прошу тебя, поешь. Сила тебе понадобится.
Он освободил нож и ушел, оставив ломоть мяса на камне.
Я посмотрела на кусок змеи. Самое отвратительное то, что он прав. Мне действительно понадобится сила. Я буду есть змею несмотря ни на что, пусть даже эти хрящеватые горькие куски встают поперек горла.
Глава сорок восьмая
Куда пошла она, Ана?
Просто ушла, дитя мое.
Похищенная, как сотни других.
Но куда?
Я взяла девочку за подбородок. Ее глаза опухли от голода.
Идем, вместе поищем еды.
Но когда дитя становится старше, от его вопросов становится все труднее отмахнуться.
Она знала, где найти пищу. Она нужна нам.
Вот потому-то она и ушла. Потому-то ее и похитили.
В тебе тоже кроется дар, дитя. Слушай. Смотри.
Мы найдем пищу, траву, зерно.
Она еще вернется?
Она за стеной. А значит, для нас она умерла.
Нет, она не вернется.
Моя сестра Венда стала одной из них.
Последний завет Годрель
– Его называют Городом Темной Магии.
Мы смотрели на руины, возвышающиеся среди песков подобно острым обломанным клыкам.
Теперь я хотя бы точно знала, что мы уже не в Морригане.
– Я знаю, что это, – сказала я Кадену. – Принцессы тоже слушают истории и легенды.
С первого взгляда на разрушенный город я поняла, что это. Я не раз слышала рассказы о нем. Он лежал сразу за границей Морригана.
Я вдруг заметила, что стало тихо. Все разговоры смолки. Гриз смотрел вперед, мрачно хмуря густые брови.
– Что это с ними? – спросила я.
– Город. Магия. Им от этого не по себе, – негромко откликнулся Каден, пожав плечами, и я поняла, что у него город таких чувств не вызывает.
– Меч бессилен против духов, – прошептал Финч.
– Но в городе есть вода, – протянул Малик, – и она нам нужна.
Я слышала множество цветистых историй о темном зачарованном городе. Говорили, что он был возведен в удаленном, тайном месте. Древние занимались там своими магическими ритуалами, предлагая немыслимые наслаждения за деньги. Улицы там были вымощены золотом, били фонтаны душистого нектара, и на каждом шагу творилось колдовство. Люди верили, что по сей день духи ревностно охраняли развалины города, которые только потому и стоят до сих пор.
Мы продолжали путь, озираясь и настороженно прислушиваясь. Когда подъехали ближе, я увидела, что, хотя песок отдраил все почти добела, кое-где сохранились красочные пятна. Здесь отблеск алого цвета, там золотистого, а кое-где на стенах виднелись остатки древних письмен. Город больше не был чем-то цельным. Каждая из магических башен, некогда достигавших неба, была разрушена в той или иной мере, но в этих развалинах, казалось, обитал дух этого места – больше, чем в любых виденных мной ранее руинах. Глядя на них, можно было представить себе, что внутри еще обитают и ходят Древние.
Эбен широко открытыми глазами смотрел перед собой.
– Там нужно говорить шепотом, чтобы не разбудить духов и темную магию.
Разбудить духов? Я всмотрелась в своих похитителей – таких уверенных, таких неистовых прежде, а теперь робко пригнувшихся к седлам – и едва заметно улыбнулась, почувствовав, как глубоко в душе загорается надежда и как возвращается ко мне сила. Я безоружна, а значит, надо использовать любые средства, чтобы выжить. Что ж, пришла пора заставить их поверить, что у меня в самом деле есть дар. «Стойте!» – глухо сказала я и, подняв лицо к небу, закрыла глаза. Я слышала, что цокот копыт стих, слышала шумное дыхание мужчин. Воцарилась напряженная пауза.
– Что ты делаешь? – нетерпеливо спросил Каден.
Я открыла глаза.
– Это дар, Каден. Я властна над ним и могу его вызвать.
Он плотно сжал губы и недоброжелательно прищурился. В ответ мои глаза превратились в узкие щелки.
– Что ты видела? – подал голос Финч.
Я взмахнула рукой и постаралась изобразить тревогу.
– Видение было неясным. Но оно говорило о беде. Я видела беду впереди.
– Что за беда? – это был Малик.
Я вздохнула.
– Не знаю. Каден помешал мне.
Все повернулись к Кадену.
– Idaro! – прорычал Гриз. Он явно понимал мои слова, хотя сам и не говорил по-морригански.
Каден натянул поводья.
– Не думаю, что нам стоит волноваться из-за…
– Это же ты сказал, что у нее есть дар, – заметил Эбен.
– Я этого и не отрицаю, – процедил Каден сквозь стиснутые зубы. – Но не вижу впереди никаких бед. Мы будем осторожны.
И он метнул в мою сторону грозный взгляд.
Мне удалось изобразить любезную улыбку в ответ.
Я не просила втягивать меня в эту игру. А значит, он не может требовать, чтобы я играла по его правилам. Мы продолжили путь по широкой дороге, разрезавшей город надвое. Мощеных – золотом или чем иным – улиц мы не видели: город был занесен песком, но, несмотря на это, грандиозность величественных руин внушала невольный трепет. Цитадель в моем родном городе была громадной. Ее возводили почти полвека, а потом десятилетиями надстраивали и расширяли. Это было самое большое сооружение из всех, что я видела в жизни – но здесь, рядом с этими дремлющими исполинами оно показалось бы карликом.
Каден шепнул мне на ухо, что в развалинах одной из башен есть источник и ванна, где я могла бы помыться. Ради этого, решила я, мой дар может еще немного помолчать, по крайней мере, до купания. Мы пустили коней вскачь, чтобы скорее добраться до места, потом привязали их к обломкам мраморных колонн, преграждавших путь, и дальше пошли пешком.
Это была не просто ванна. Увидев это колдовское место, я почти поверила в то, что здесь обитают духи Древних. Вода, пузырясь, словно кипяток, пробивалась через расколотые мраморные плиты, бежала по полированному камню и падала в сверкающий бассейн, укрытый с трех сторон обветшавшими стенами.
Я неподвижно стояла, испытывая такое влечение, такую тягу к этой воде, какой не чувствовала никогда в жизни. Мне недостаточно было бы смочить в ней ладони и умыть лицо. Я хотела упасть к нее, чтобы вожделенные капли влаги целовали мое тело. Каден заметил, как я смотрю на бассейн.
– Дай-ка сюда свою фляжку, и я напою твоего коня. А ты искупайся.
Я покосилась на Гриза и остальных – они умывали лица, мыли шеи.
– Не волнуйся, – сказал Каден. – Они поплещутся немного и уйдут. Ванна будет в твоем распоряжении.
Он окинул меня взглядом с головы до ног, а потом обернулся на Малика.
