– И ты всегда так отвратительно напиваешься, попадая сюда к ним?
Кривая ухмылка сошла с его лица, и он наклонился ближе.
– Не всегда. Вообще-то, никогда.
– Так в чем же дело? На этот раз ты чувствуешь себя виноватым, и надеешься, что Бог Зерна тебя помилует?
Он мрачно насупил брови.
– Мне не с чего чувствовать себя виноватым. Я солдат, а ты… а ты одна из них. Особа королевской крови. Все вы одинаковы.
– А ты будто бы со многими знаком.
Угол его рта покривился в ехидной улыбке.
– Да еще эти твои видения. Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь?
Я делала в точности то же, что и он делал бы на моем месте – пыталась выжить. Или он хотел тащить меня на привязи через весь континент и при этом ожидал от меня любезности и покорности?
Я улыбнулась.
– Главное, они не знают, что я делаю. Только это имеет значение. И ты им ничего не скажешь.
Каден навис надо мной почти вплотную.
– Ты так уверена? Ты… – я один из них. Венданец. Не забывай об этом.
Разве могу я забыть? Но спорить с ним сейчас не имело смысла. Он с трудом выговаривал слова – и его лицо было слишком близко от моего.
– Каден, тебе нужно…
– Ты слишком уж хитрая. Ты ведь поняла, что я сказал там, на пиру? Ты понимаешь все наши разговоры…
– Вашу варварскую тарабарщину? Откуда мне ее знать? Я и не пытаюсь понять. Убирайся прочь, Каден!
Я попробовала его оттолкнуть, но он всем телом навалился на меня, так что я не могла вздохнуть, зарылся лицом в мои волосы.
– Я слышал, – горячо зашептал он мне прямо в ухо, – в ту ночь. Я слышал, как ты сказала Паулине, что я приятен на вид.
Каден поднял руку и погладил меня по голове. Захватив несколько прядей, сжал их в кулаке, а потом прошептал мне на ухо те самые слова, которые произнес в шатре – и не только их, а много больше. У меня застучала кровь в висках. При каждом слове щеку мне обдавало его жаркое дыхание, а его губы щекотали мне шею.
Каден немного отодвинулся, и я вздохнула.
– Ты не… – он качался, пытаясь сфокусировать на мне пьяный взгляд. – Для твоего же блага…
Он сильно качнулся и привалился к стене.
– Теперь мне придется спать чутко, – продолжал он, отодвигая меня в сторону. – И спать я буду здесь, у входа в твою кибитку. Не доверяю я тебе, Лия. Ты слишком…
Его отяжелевшие веки опускались сами собой.
– А тут еще и Малик.
Не открывая глаз, он привалился к двери и сполз на пол, но удержался в сидячем положении. Мне оставалось только приоткрыть дверь, и Каден выпал бы из нее – но, при моем-то везении, он может сломать себе шею, катясь вниз по лестнице, и тогда некому будет защищать меня от Малика.
Я понаблюдала, как он засыпает, обмякнув и клонясь набок. Что ж, хоть какая-то защита против Малика, хотя все остальные мужчины сейчас, должны быть так же пьяны, как и этот.
Я отодвинула кружевную занавеску, открыла ставни и окно. Момент для побега показался мне подходящим – но я заметила, что Малик, Гриз и Финч толкутся возле лошадей. Они довольно уверенно стояли на ногах. Возможно, Каден сказал правду, он непривычен к таким обильным возлияниям. В таверне он всегда был сдержан и собран, никогда не пил больше двух кружек сидра. Такую малость даже я выпивала без всяких последствий. Что же заставило его так напиться сегодня?
Я прикрыла ставни и снова обернулась к Кадену, спавшему, приоткрыв рот. При мысли, каково будет ему наутро, я улыбнулась. Взяв с кровати Рины одну подушку, я бросила ее на пол рядом с ним и толкнула его в плечо. Он упал на подушку и продолжал спать, даже не заметив.
Это правда. Я говорила Паулине, что он кажется мне приятным на вид. Стройный, мускулистый, ладный, Каден был – и Гвинет не раз обращала на это внимание – очень привлекательным. К тому же мне нравилось то, как он держался – серьезно и в то же время спокойно. Он вызывал во мне интерес и желание раскусить его. Но постойте, ведь мы с Паулиной вели тот разговор дома, в своей комнате. Выходит, он шпионил за нами? Подслушивал под окном? Он убийца, напомнила я себе. Чего еще ожидать от такого? Я попыталась вспомнить, о чем еще мы разговаривали с Паулиной? Боги, что еще ему удалось подслушать?
Я вздохнула. Сейчас все это было неважно.
Свернувшись на толстой перине, я натянула на себя одно из пестрых лоскутных одеял Рины. Повернувшись на бок, я рассматривала Кадена, дивясь его ненависти к особам королевской крови. Что они ему сделали? Но было совершенно ясно, что он ненавидит не меня, а лишь символ, со мной связанный, точно так же, как я ненавидела символ, связанный с ним. Это заставило меня задуматься, что все между нами могло бы сложиться совсем иначе, родись мы оба в Терравине.
Глава пятьдесят пятая
Почти час я наблюдала в окно за Дихарой и только тогда, переступив через спящего у порога Кадена, вышла из кибитки и направилась к ней. Сидя у костра в центре стана, старуха сначала расчесала длинные белые волосы и заплела их в косы. Потом она втерла в локти и костяшки пальцев какую-то желтую мазь. Движения были медленными и такими уверенными, как будто она каждое утро проделывала все это тысячу лет напролет. Она и на вид казалась тысячелетней, хотя плечи были не сгорблены, и сила очевидно не покинула ее. Вчера она без натуги тащила тяжелую прялку. Из угла рта у нее торчали кончики каких-то травинок, видно, она жевала их.
Наблюдая за ней, я понимала, что в ней есть что-то особенное. Точно такую же непохожесть я заметила в Рейфе и Кадене, когда они впервые вошли в таверну. То же я почувствовала, глядя на королевского книжника. В этих людях было нечто, что невозможно спрятать, хорошо это или плохо. Это нечто могло коснуться вас легко, как перышко, а могло упасть на сердце тяжелым камнем, но так или иначе, вы все равно его узнавали. Что-то необычное было и в Дихаре – настолько, что я задумалась, уж не наделена ли она и в самом деле даром.
Когда я подошла ближе, старуха подняла глаза.
– Спасибо за книгу, – заговорила я. – она оказалась полезной.
Дихара встала, упершись руками в колени. Мне показалось, что она специально поджидала здесь меня.
– Идем на луг. Я обучу тебя тому, что знаю.
На клеверной куртине мы остановились. Дихара приподняла прядь моих волос, бросила и обошла меня, оглядев со всех сторон. Понюхав воздух, она покачала головой.
– Дар у тебя несильный, но ты к тому же очень старалась не замечать его.
– Ты это поняла, когда меня обнюхала?
В первый раз за все время ее морщинистые губы растянулись в улыбку, она взяла меня за руку.
– Давай-ка пройдемся.
