Или мне стало любопытно? Я должна была понять, разобраться.
Каден сидел вполоборота ко мне, задумчиво наклонив голову. Обернувшись, он заметил, что я его рассматриваю, и зло, испытующе посмотрел на меня. Я отвернулась.
– Пора отдыхать, ангелочек мой, – говорила молодая мать своему маленькому сыну, мальчику по имени Тевио. Остальные дети уже почти все разошлись. Тевио хныкал, доказывая, что не устал, его поддержала Селена, девочка чуть постарше – видимо, она подозревала, что следующей спать отправят ее. Я улыбалась. И я в их возрасте была точно такой же. Вечно упиралась, не желая уходить в спальню – быть может, потому, что меня слишком часто туда отсылали.
– А если я расскажу вам сказку, – спросила я, – вы пойдете спать?
Оба ребенка с готовностью закивали, и Натия подсела поближе, ей тоже не терпелось послушать сказку.
– В стародавние времена, – начала я, – в стране великанов, волшебников и драконов жила-была маленькая принцесса, очень похожая на вас.
Переделывая историю для детей, как это делали для меня старшие братья, мама и мои тетушки, я рассказала им о Морриган, отважной и стойкой девушке, избранной богами, о том, как она прошла со своей пурпурной carvachi через дикие необитаемые земли и привела святой остаток, Выживших, в безопасное место. Мой рассказ больше был похож на версию моего брата – в ней говорилось о прирученных драконах, великанах, которых дева Морриган обводила вокруг пальца, о богах, у которых она побывала в гостях, о том, как она разговаривала с ветрами, уговаривая их спуститься с неба ей на ладошку, а потом одним легким дуновением снова отправляла их в полет. Заканчивая рассказ, я заметила, что слушали даже взрослые, но особенно увлечен был Эбен. Совсем забыв о своей маске матерого головореза, он превратился в ребенка с удивленно распахнутыми глазами. Неужели никто раньше не рассказывал ему сказок?
Для увлекательности добавила в сказку два-три приключения, которые не приходили в голову даже моим братьям, так что к тому времени, как дева Морриган достигла Страны возрождения, ее кибитку тянула упряжка покоренных огров-людоедов, а она пела так красиво, что разрушительные звезды вернулись туда, откуда прилетели.
– И звезды обещали, что никогда больше не упадут на землю.
Тевио улыбнулся и без протеста позволил матери себя унести. Следом за ним ушла спать и Селена, шепча, что хочет быть принцессой.
Вокруг костра стало тихо. Оставшиеся задумчиво смотрели на огонь, как будто сказка до сих пор занимала их мысли. И в этот миг негромкий голос нарушил тишину.
Крепись!
Подавив невольный вскрик, я оглянулась – но сзади не было ничего, кроме чернеющего леса. Я ждала, но никто не появился. Медленно я повернулась к костру – и наткнулась на резкий взгляд Кадена.
– Опять?
Но этот раз что-то было. Я не понимала, что именно. Я стала разглядывать свои ноги – не хотелось признаваться, что на этот раз я не притворялась.
– Ничего, – пробормотала я.
– А я уверен, что и раньше ничего не было, – презрительно усмехнулся Малик.
– Только не в Городе Темной Магии, – возразил Финч. – Она увидела их приближение.
– Osa lo besadad avat e chadaro, – согласился Гриз.
Старики кочевого племени, сидевшие по обе стороны от него, закивали, делая молитвенные жесты. «Grati ti deos».
Каден хмыкнул.
– Эта твоя сказочка, ты сама-то веришь в то, что рассказывала детишкам?
Я мгновенно ощетинилась. Эта сказочка? Да какое право он имеет издеваться над моей историей (которая, кстати, явно пришлась по душе детям)? Просто из-за того, что я его разозлила!
– Да, Каден. Конечно, я верю в огров и драконов. Вообще-то, я лично знакома с четырьмя, только в жизни они тупее и уродливее, чем я описала. Не хотела пугать детей.
Малик вспыхнул от обиды, но Каден улыбнулся, словно ему доставляло удовольствие видеть, как я сержусь. Финч начал отпускать насмешки над девой Морриган, после чего они с Маликом принялись переделывать сюжет моей сказки, не скупясь на вульгарные и скабрезные детали.
Слушать их было отвратительно, я поднялась, чтобы уйти, и зло посмотрела на Кадена. Он ведь наверняка понимал, что натравливает на меня свору.
– За такими, как ты, убийцами всегда ходит такая хамоватая свита? – спросила я. – Они и правда для чего-то полезны или нужны тебе только для потехи?
– Через Кам-Ланто путь неблизкий…
– Мы не свита! – опомнился Эбен, выпячивая грудь, словно был оскорблен в лучших чувствах. – Мы выполняли свое задание.
– И что же это за задание? – осведомилась я.
Каден привстал.
– Придержи язык, Эбен.
Гриз глухим ворчанием поддержал Кадена, а вот Малик только отмахнулся.
– Эбен прав, – высказался он. – Не затыкай мальцу рот. Во всяком случае, мы свою работу довели до конца. Ты о себе этого сказать не можешь.
Эбен взахлеб стал рассказывать, что они делали в Морригане до встречи с Каденом. Он описывал, как они разрушали дороги, устраивая оползни, портили воду в каналах и резервуарах, захватывали мосты.
Я подалась вперед.
– Какие мосты?
– Обычные мосты, – ответил за него Финч и расплылся в ухмылке. – Это отвлекает внимание неприятеля.
– Для кое-каких дел мы не так уж тупы и уродливы, принцесса, – ехидно заявил Малик.
Дрожащими руками я обхватила свое горло, чувствуя, что не могу дышать. Кровь так стучала в виски, что у меня закружилась голова.
– Что это с ней? – заметил Эбен.
Пошатываясь, я обошла костер и остановилась перед ними.
– Мост в Четсворте – ваша работа?
– Легкая была работенка, – сказал Финч.
Я пыталась заговорить, но изо рта вырвался лишь сдавленный шепот.
– Не считая кареты, там проезжавшей?
Малик загоготал.
– Об этом я сам позаботился. Это тоже было нетрудно.
Я слышала звериный вой, чувствовала, как мои ногти рвут кожу, а по рукам течет теплая кровь, в пальцах у меня оставались пряди волос, а я все кидалась на него снова и снова, пыталась выцарапать глаза, била его ногами, молотила кулаками по лицу. Кто-то схватил меня сзади и оттащил, но я продолжала брыкаться и в кровь царапала всех, до кого могла дотянуться.
Гриз обхватил меня так, что я не могла двинуть руками. Каден держат Малика, у которого было окровавлено все лицо, а из носа кровь текла ручьем.
– Пусти меня! Убью сучку! – орал он.
– Вы жалкие, никчемные ублюдки! – выкрикнула я. Не помню, какие еще оскорбления вырывались у меня, какими угрозами я их осыпала в ответ на встречные угрозы Малика. Каден, продолжая удерживать его, почти визжал, на нас, приказывая немедленно успокоиться и прекратить это. Наконец, я начала задыхаться и вынуждена была замолчать. Во рту чувствовался привкус крови – я сильно прикусила щеку. Вся дрожа, я заговорила снова, понизив голос, и мои слова прозвучали в мертвой тишине.
