Другие. Я проворно перебежала обратно к обрыву, откуда была видна армия, которая быстро двигалась навстречу отряду. Нет, их там было не двести. Триста, а может и больше. Без знамен.
Венданцы.
Всадники быстро сближались, но между ними проходил каменистый язык, а значит, они не знали, что их ждет впереди. Вальтера срочно необходимо предупредить.
– Лия.
Я резко развернулась. У меня за спиной стояли Каден, Эбен и Финч.
– Нет! – крикнула я. – Только не сейчас!
Я побежала по уступу прочь от них, но Каден настиг меня в два прыжка и схватил за руку. Он так дернул, что ткань рубашки треснула.
– Нет же! – не унималась я. – Я должна их остановить!
Каден обхватил меня обеими руками и крепко прижал к груди.
– Нет! – кричала я. – Там, внизу мой брат! Пусти! Их же всех убьют!
Венданская армия уже почти подошла к камням. Несколько секунд, и они наткнутся на отряд моего брата – три сотни против трех десятков. Я просила Кадена выпустить меня. Брыкалась. Молила. Рыдала.
– Отсюда не так просто попасть туда, Лия. Пока мы туда доберемся…
Венданская армия огибала каменный выступ.
Я рвалась из рук Кадена.
– Пусти! – визжала я. – Вальтер!
Но ветер бросал мои слова обратно мне в лицо. Было слишком поздно.
Мир вокруг меня внезапно изменился, движения из стремительных вдруг стали неестественно плавными, замедленными, звуки приглушенными – как во сне. Но это был не сон. Я видела, как встретились военные двух королевств, и тех и других встреча захватила врасплох. Я видела, как рванулся вперед молодой человек на белогривом гнедом жеребце. Юноша, сила и храбрость которого были мне известны. Юноша, который все еще любил, но был снедаем тоской и отчаянием. Тот, кто с легкой усмешкой брал меня с собой за карточный стол, щелкал по носу, защищал от всех обидчиков, учил меня метать нож. Мой брат. Я видела, как он выхватил меч, готовый восстановить правосудие и отомстить за Грету. Я видела, как пятеро противников выхватили свои клинки и бросились на него. Взмах меча, другой, третий. Вальтер пошатнулся в седле. А потом последний меч вонзился ему в грудь, завершая начатое. Я смотрела на то, как погиб мой брат, Вальтер.
Они падали, один за другим – на каждого бросались трое, четверо, пятеро – бойня, а не сражение. Ветер безжалостно доносил до нас каждый крик, каждый звук. А потом стало тихо. У меня подогнулись ноги, как будто их и вовсе не было, и я рухнула на камни. Крики и стоны стояли у меня в ушах. Я рвала волосы и одежду на себе. Руки Кадена схватили меня, не давая броситься вниз с обрыва.
Наконец, я бессильно осела в его руках и посмотрела вниз, в долину. Весь отряд был перебит. Венданцы не берут пленных. Я опустилась на землю, обхватив себя за плечи.
Каден по-прежнему не отпускал меня. Он сел рядом, убрал мне волосы с лица, крепко прижал и стал тихонько покачиваться вместе с мной, нашептывая на ухо: «Лия, мне очень жаль. Прости. Мы ничего не могли сделать».
Не отрывая глаз, я смотрела на валяющиеся тела, на неестественно изогнутые руки и ноги. Конь Вальтера лежал рядом с хозяином. Каден медленно разжал руки, освобождая меня. Я опустила глаза на разорванную рубашку, увидела на открывшемся плече коготь и лозу, почувствовала горечь желчи в горле, как щиплет нос, услышала удушающую тишину. Продолжая раскачиваться, я разгладила на коленях юбку и качалась, качалась, как будто ветер уносил всё, что от меня осталось.
Так я сидела часами, годами, ветер становился ледяным, как зима, день становился ночью, потом снова приходил ослепительный свет, обнажающий детали. Я закрыла глаза, но детали были такими яркими, что проникали под веки, настойчиво, требовательно, вытесняя память всей моей жизни кровавым абрисом лежащего Вальтера, но потом надо мной сжалились. Образ померк, все померкло, остался только тусклый, всё притупляющий серый свет.
Потом я увидела, как мои руки опустились на колени и уперлись в них, заставляя мое тело подняться. Я повернулась и встретилась с ними взглядом. Эбен, печальный и серьезный, не сводил с меня своих больших глаз. Финч стоял с приоткрытым ртом.
Я обратилась к Кадену.
– Мои братья должны быть погребены, – сказала я. – Всех их надо похоронить. Я не оставлю их здесь на съедение животным.
Он покачал головой.
– Лия, мы не можем…
– Мы можем спуститься по восточному склону, – прервал его Финч.
* * *
Долина была напитана ожесточением, в ней ощущалось зловоние крови, еще не впитавшейся в землю, смердели внутренности, вывалившиеся из трупов животных и людей, разносились стоны животных еще не умерших, но некому было прекратить их страдания. Свежий вкус ужаса висел в воздухе… Этот мир – он вдыхает тебя, он … так делится с тобой… Сегодня мир оплакивал последние вздохи моего брата и его товарищей. Что сейчас с моей матерью в ее опочивальне? Знает ли она уже об этом горе?
От венданской армии нам навстречу выехал всадник с мечом наголо, горделивый, на приплясывающем коне. Я решила, что он командир этих свирепых зверей. Он носил бороду, заплетенную в две длинные косы. Впервые я видела вблизи настоящих варваров. Каден и его подручные были одеты так, чтобы не выделяться в Морригане. Эти – другое дело. С поясов у них свисали связки мелких звериных черепов, глухо гремевших при движении. Кожаные шлемы были окаймлены длинными ремнями, а под глазами на лицах нанесены устрашающие черные полосы.
Узнав Кадена и остальных, командир спрятал меч в ножны и поздоровался весело, как будто они встретились на дружеской попойке. Он словно не замечал изрубленных и обезглавленных тел вокруг себя. Впрочем, обмен приветствиями быстро закончился, и все взгляды устремились на меня. Финч объяснил, что я не говорю на их языке.
– Я пришла, чтобы предать земле погибших, – сказала я.
– У нас нет погибших, – ответил командир по-морригански. Он говорил с сильным акцентом и выплевывал слова недовольно, как будто я предложила что-то неприличное.
– Других, – пояснила я. – Тех, кого вы убили.
Его губы искривились в насмешливой усмешке.
– Мы не хороним трупы вражеских свиней. Их оставляют зверью.
– Не в этот раз, – ответила я.
Командир, будто не веря ушам, обратился к Кадену.
– Что это с тобой за болтливая потаскуха?
Вперед выскочил Эбен.
– Это наша пленница! Принцесса Арабелла Морриганская. Но мы зовем ее Лия.
Глаза командира полыхнули презрением, он откинулся в седле, приподнял забрало шипастого шлема.
– Так вы зовете ее Лия, – передразнил он, не спуская с меня глаз. – Но я уже сказал, мои солдаты не хоронят свиней.
– Вы невнимательно слушаете, командир. Я не просила, чтобы ваши дикари хоронили их. Я бы не позволила недостойным рукам касаться тел благородных морриганских воинов.
