Они вырулили на главное шоссе. Мак взглянул в зеркало заднего вида. Никого.
— Что это за место, что ты там делала? Почему на тебе парик и такая одежда?
Она молчала. Мак замедлил ход и включил поворотник, будто собираясь развернуться назад.
— Ну, хорошо. Это приют для женщин. Для жертв домашнего насилия. Я работаю там волонтером. Они знают меня как Полу.
— Никто мне об этом не говорил.
— Никто и не знает. Ну, не совсем. Мэйвис в курсе. Но она никогда никому ничего не скажет. -Хоуп минуту помолчала. — Полагаю, тебе удалось как-то проследить за мной.
— Да. — Он ожидал взрыва эмоций, но она лишь с отвращением покачала головой.
— Мне даже не удалось тайком выбраться из дома.
— Не занимайся самобичеванием. Я немного наблюдательнее, чем обычный гость. Кто та женщина, что подобрала тебя на дороге?
— Саша. Работает на платной должности в «Пути Глории». Это название приюта.
— Ну, уж она-то, наверное, знает правду о том, кто ты.
— Знает.
Он подождал дальнейших объяснений, их не последовало. Ничего, можно вернуться к этому позже.
— Вы обе отлично сработали, выводя людей из здания.
— Нам просто повезло. Саша была на ресепшн, когда зажигательная бомба, или что там, влетела в окно. Она постаралась использовать огнетушитель, но он не сработал. Тогда она закричала, и я вывела женщину, с которой была в тот момент, потом вернулась за остальными.
Маку стало нехорошо.
— Тебе нельзя было возвращаться. Это правило. Если выбрался из горящего здания, остаешься снаружи.
Хоуп покачала головой.
— Я бы ни за что так не сделала.
В ее словах не было ни капли хвастовства. Простая констатация. Мак осознал: в Хоуп Минноу скрывается гораздо больше, чем он ожидал.
— Это был «коктейль Молотова». Какой-то парень на старом желтом «эль-камино» швырнул его в окно. Я сообщил полиции. Тебе не знакома эта машина?
— Нет. Но думаю, полиция выяснит, не знакома ли она кому-нибудь из обитательниц приюта. Похоже, кто-то хотел отомстить одной из них.
Мак повернулся к ней.
А может, кто-то пытался навредить тебе? Ведь это тебе поступают угрозы.
— Я знаю, ты мне не веришь, но эти угрозы фальшивка. Кроме того, никто не знает, что я волонтер в приюте. Это тайна, я очень тщательно ее охраняю.
— Если тайну знает больше чем один человек это уже не тайна. Ты сказала, что и Саша, и Мэйвис в курсе.
Хоуп пожала плечами.
— Я доверяю Мэйвис. Ну, и Саше тоже. У нее был отличный шанс продать мою историю в самое неблагоприятное для меня время. Она его не использовала. И теперь не станет.
У Мака вдруг появилось крайне неприятное предчувствие.
— Как ты познакомилась с Сашей?
Она молчала очень долго. Потом, наконец, заговорила, очень тихо.
— Она работает в «Пути Глории» уже несколько лет. К счастью для меня, она дежурила в ту ночь, когда я появилась на пороге, избитая и сломленная.
Глава 6
Первый раз Хоуп рассказала это кому-то, кроме отца. Мак не отреагировал никак. Уже легче.
— Твой экс? — напряженно спросил он.
Она кивнула.
— Уильям Бэйлор Третий. Первого я никогда не встречала, второй казался довольно милым парнем. Видимо, в данном случае яблоко упало очень далеко от яблони.
— Как сильно он тебя избил?
— Сломанный нос. Смещение челюсти. Опухоль гортани. Это он пытался меня душить. Два треснутых ребра. И целый набор шишек и синяков.
— Я очень, очень надеюсь, что ты выдвинула против него обвинения, — все так же напряженно, даже злобно произнес он.
В этом месте ей всегда становилось трудно.
— Не выдвинула.
— Почему?
Они въехали в подъездную аллею.
Хоуп подождала, пока он припаркуется и заглушит мотор.
— Я не стала выдвигать обвинения, потому что не говорила об этом никому, кроме отца, Мама в тот момент была очень больна. Мы думали, она умирает. Отец просил ничего ей не говорить, я согласилась.
Лунный свет проникал сквозь стеклянную крышу, она видела удивленное лицо Мака и знала, каким будет следующий вопрос.
— Но твой бывший муж до сих пор работает в приходе твоего отца? Что за черт!
В самом деле, что за черт!
— Таково было решение отца. Тебе лучше поговорить с ним.
Хоуп вылезла наружу, отперла парадную дверь и вошла в дом. Мак последовал за ней. Она услышала, как он включает сигнализацию.
Хоуп собиралась немедленно лечь в постель. И постараться забыть прошедший час.
— Хоуп?
— Да. — Она не обернулась.
— Мне очень жаль, что с тобой все это случилось. Бэйлор заслуживает того, чтобы ему надрал задницу кто-то покрупнее и посильнее.
Эта спокойная убежденность чуть не погубила ее. Чтобы побороть собственные опасные и кровожадные мысли, она задержала дыхание и медленно выдохнула.
— Это больше не имеет значения.
Она с трудом оторвала ногу от ступеньки и стала подниматься, не остановилась, пока не прошла весь коридор и не оказалась в собственной спальне.
Черта с два это не имеет значения! Сама мысль о том, что мужчина может ударить женщину, казалась невероятной, непостижимой, и тот факт, что преподобный Арчибальд Минноу не прогнал подонка бившего его дочь, и продолжал спокойно с ним сотрудничать, просто абсурд.
Не удивительно, что Хоуп терпеть не могла отца. О чем вообще думал этот человек? Маку захотелось позвонить ему и потребовать ответа. А потом устроить небольшой ад бывшему мужу, причинить серьезную боль.
Хоуп быстро отмела предположение, что нападение на приют может иметь отношение к ней нелегко убедить. Но Мак мало что мог сделать в час ночи. Опустился на диван и закрыл глаза. Интересно, как сильно пострадало здание. Пожарная бригада приехала быстро. Конечно, прихожей, можно сказать, больше нет, но пожарные, скорее всего, не дали огню распространиться на основную жилую часть. Даже при самом удачном исходе обитательницам придется где-то жить, пока здание полностью не отремонтируют. Предложит ли Хоуп свои услуги волонтера в другом приюте? Ей следует понять, пряток больше не будет. Сегодня все прошло нормально, но в следующий раз удача может отвернуться.
Мак постарался дышать медленнее. Годы жизни, проведенные на грани опасности, показали, как важно уметь быстро успокоиться, расслабиться и поспать хотя бы несколько часов.
Когда он проснулся три часа спустя, в половине пятого, в доме было тихо. Мак проверил систему сигнализации, хотя был уверен, что она исправно работает. Хоуп в своей комнате, Мэйвис, разумеется, еще не вставала.
