Пальцы Нейта обхватили ее руку.
— Мина, мы друг другу подходим. Ты делаешь успехи в «Брансуик девелопментс». У нас все получится.
Открыв глаза, она печально посмотрела на него:
— Брак без любви мне не подходит. Даже несмотря на всю его практичность.
В его глазах промелькнула эмоция, которую она не смогла определить.
— Это жизнь, а не один из твоих любимых голливудских фильмов. Того, о чем я говорю, вполне достаточно для крепкого брака.
Мина решительно покачала головой:
— У нас ничего не получится. Мы с ребенком будем тебе в тягость. Ты сам сказал, что тебе не нужен дом с белым забором. Ты одиночка, Нейт. Ты дорожишь своей свободой. Если я останусь с тобой, мои чувства к тебе будут висеть над нашими отношениями дамокловым мечом, и ты будешь жалеть, что не порвал со мной сразу.
Его молчание было красноречивее любых слов.
— Ты слишком взволнована и не можешь здраво мыслить, — сказал он наконец. — Мы продолжим этот разговор, когда ты будешь к нему готова.
«Это ничего не изменит», — подумала Мина, когда он уложил ее в кровать и ушел.
Она совершила роковую ошибку, позволив себе в него влюбиться, и совсем скоро в ее жизни произойдет еще один крутой поворот.
Глава 12
«Мина обязательно успокоится и передумает. Дай ей время», — в очередной раз сказал себе Нейт, глядя в окно своего кабинета на серое нью-йоркское небо.
После их с Миной разговора о ребенке и о будущем их отношений прошло несколько дней. Они общались главным образом на работе и обсуждали только дела. Нейт допоздна задерживался в офисе и приезжал домой, когда Мина уже спала. Или делала вид, что спит.
К его удивлению, мысль о ребенке больше его не пугала. Возможно, ему помогла недавняя встреча с Алексом, с которым он наконец осмелился поговорить по душам за стаканом скотча. Он смотрел на свое будущее отцовство как на новый вызов, брошенный ему судьбой. Он твердо знал, что не допустит, чтобы его ребенок рос без отца. Что с ним ни малыш, ни Мина ни в чем не будут нуждаться и что ради их благополучия он готов пожертвовать свободой, которой всегда так дорожил.
Мина потребовала, чтобы он разобрался в своих чувствах к ней. Он не стал этого делать, потому что это было все равно что ходить по тонкому льду. Когда Мина поймет, что им хорошо вместе и что ребенку лучше расти в полной семье, все само собой утрясется. Говорить женщине красивые, но ничего не значащие слова о вечной любви — это не его метод.
Посмотрев на часы, Нейт обнаружил, что ему должны были позвонить еще пять минут назад. Подойдя к столу, он связался по селектору с Джозефин.
— Ты не могла бы выяснить, почему мне до сих пор не позвонили с Западного побережья?
— Хорошо. Кстати, Нейт, Мина уже уехала домой.
Он нахмурился:
— Она плохо себя почувствовала?
— Не знаю, но выглядела она бледной. По-моему, она слишком много работает. Вы правильно сделали, отправив ее в Париж. Пусть развеется.
Он еще сильнее нахмурился.
— С чего ты взяла, что я ее куда-то отправил?
— Проходя по коридору мимо кабинета твоей жены, я случайно услышала, как она бронирует себе по телефону билет до Парижа.
Внутри у Нейта все оборвалось. Неужели Мина решила его бросить? Нет, это невозможно. Что будет с ней и малышом? Что будет с ним?
Велев Джозефин перенести звонок на другой день, он выскочил из кабинета, спустился на лифте на подземную парковку, запрыгнул в свой автомобиль и помчался домой.
«Только бы успеть», — думал он, и ему вдруг открылась правда, которую он пытался отрицать все эти несколько дней.
Он хочет быть с Миной и ребенком не только из чувства долга. Он любит их обоих и не представляет свою дальнейшую жизнь без них.
Поднявшись в квартиру, он направился прямиком в спальню своей жены и увидел на полу открытый чемодан, который был уже почти полон.
— Что это, черт побери? — спросил он.
Мина положила в чемодан свитер, который держала в руках.
— Я уезжаю, Нейт.
— Куда? — спросил он, хотя и так уже знал ответ.
— В Париж. Я поживу какое-то время у Селии.
— Что ты собираешься делать дальше?
— Я самостоятельная, уверенная в себе женщина. Мне больше не нужен рыцарь в сверкающих доспехах, — сухо произнесла Мина.
— А как насчет обычного мужчины, который не хочет упустить самое лучшее, что с ним случилось за всю его жизнь?
Во взгляде его жены промелькнула искорка надежды, и он решил, что у него есть шанс все исправить.
— Выслушай меня, Мина. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Она кивнула, и они сели на край кровати.
— Когда мне было пять лет, я спросил у своей матери, почему у меня, в отличие от других детей, которых я знал, нет отца. Она сказала мне, что у него другая семья. Что он меня любит, но не может о нас заботиться. — Сделав глубокий вдох, Нейт продолжил: — Я был слишком мал и наивен и принял это объяснение, но продолжал спрашивать мать, когда отец придет нас навестить. Она давала мне расплывчатые ответы, и в конце концов я перестал донимать ее вопросами. Я видел своего отца один-единственный раз. Это произошло в ту ночь, когда моя мать отправилась к нему за помощью, взяв меня с собой. Я испытывал любопытство и приятное волнение, пока отец не открыл дверь, не увидел нас и не велел нам убираться подобру-поздорову. Моя мать умоляла его выслушать ее и помочь нам. В ответ он назвал ее лживой шлюхой, которая вымогала у него деньги на ребенка, рожденного неизвестно от кого.
— Да как у него только язык повернулся? — возмутилась Мина.
— Возможно, он так сказал, потому что у него за спиной стояла его жена. Анна тоже начала осыпать нас грязными ругательствами и сказала, что вызовет полицию, если мы немедленно не уберемся. Моя мать испугалась. Мы вернулись домой, и она уложила меня спать. Я слышал, как она плакала ночью, и мне было от этого очень больно. В конце концов я уснул, а среди ночи проснулся, и меня стошнило прямо на постель.
Мина взяла его руку в свою и крепко сжала.
— То, что случилось на пороге дома Бенито Ди Сионе, навсегда изменило мою мать. Она работала на двух работах, заботилась обо мне, но словно похоронила себя заживо. За ней пытались ухаживать мужчины, но она их отвергала, потому что, несмотря ни на что, продолжала любить моего отца.
— И ты решил, что никогда себе не позволишь так сильно к кому-то привязаться? — предположила она.
— Да. Именно поэтому я до сих пор не хотел сближаться со своими братьями и сестрами. Алекс так же, как и я, часто бывал угрюм и держался особняком. Решив, что у нас есть что-то общее, я в начале своей карьеры в «Ди Сионе шиппинг» однажды подошел к нему и пригласил его выпить пива. В ответ он посмотрел на меня как на пустое место. — Он покачал головой. — Нет, Алекс не виноват. Это Джованни поставил нас обоих в неловкое положение. Мне по окончании университета он дал хорошую должность в своей компании, а Алекса заставил подниматься с самого низа карьерной лестницы. Ты не поверишь, но старший внук Джованни Ди Сионе начинал простым грузчиком в порту. Алекс испытывает передо мной чувство вины за то, что восемь лет никому не говорил о моем существовании. В общем, у нас с ним непростые отношения.
