— Это же правда, — сказал Роман. — Я знаю, что ты не забыла.
Грейси хотелось бы забыть. Но то, что существовало между ними, было незабываемо.
— Не пытайся меня соблазнить.
Чувственные губы изогнулись в улыбке.
— А я пытаюсь?
Грейси, ненавидя себя за дрожь в голосе, ответила:
— Я же тебе говорила, что мы не на свидании.
Глубокий баритон Романа прошелся как будто прямо по ее нервам, а дыхание обожгло щеку.
— Так, значит, когда мы будем прощаться на пороге твоего дома, я не могу рассчитывать на поцелуй?
— Это я тебя повезу домой. Машина‑то моя, — напомнила ему Грейси.
— Ну, тогда на пороге моего дома. Все равно никакого поцелуя?
Грейси забрала его с работы и понятия не имела, где он живет. Хотя какая разница?
— Никакого поцелуя. Нигде.
— Даже в щеку?
Нет, поцелуем в щеку все точно не закончится. А если она снова почувствует вкус его губ, то потеряет контроль над собой. Она и так уже балансирует на грани.
Глаза Романа потемнели от страсти.
— Но нам с тобой так хорошо удавались поцелуи.
С этим Грейси поспорить не могла. Отрицать — только терять время.
— Между нами только деловые отношения, — заявила она, пытаясь найти какую‑нибудь безопасную тему, которая не разовьется в беседу с намеками. — Ты уже говорил с Грэмом и Бруксом по поводу встречи с моим отцом?
— Тебе Саттон велел у меня спросить?
Ну, ничего такого конкретного он не велел. Так что Грейси даже не солгала, ответив:
— Мне просто интересно.
— Но это ведь он попросил тебя меня пригласить? Пытается вести за мной слежку.
Если она попробует возражать, то он все поймет. Она ведь совсем не умеет врать.
— Почему ты так думаешь? — ответила вопросом на вопрос Грейси.
Роман засмеялся:
— Так я прав?
Грейси удивленно моргнула:
— Я этого не говорила…
— А тебе и не нужно было. Я все еще могу читать тебя как открытую книгу, Грейси.
Черт. И что ей теперь отвечать?
Ладонь, до сих пор лежавшая сзади у нее на талии, опустилась на пару дюймов ниже, и ее сердце екнуло.
— Посмотри мне в глаза и скажи, что это не Саттон тебя надоумил.
Этого Грейси сделать не могла. Не могла посмотреть ему в глаза и солгать, а если она отвернется, это и станет для него ответом. Она не знала, как поступить.
Черт бы пробрал ее сознательность.
Взгляд Романа вдруг посерьезнел, он сильнее сжал ее ладонь:
— Мне все равно, Грейси. Не имеет значения, почему мы здесь вдвоем. Важно только, что мы вместе.
Песня закончилась, и Грейси отстранилась, высвобождаясь из рук Романа.
— Мне надо кое с кем поговорить, — пробормотала Грейси. — Но спасибо за танец.
Роман ничего не ответил — только улыбнулся.
И Грейси сбежала.
Конечно, высоченные шпильки не позволили ей бежать, но удалилась она поспешно. Прямиком к бару. Черт с ним, с этим ограничением в три бокала. Ей надо было выпить — и чего‑нибудь покрепче. Ее влечет к мужчине, которого еще три дня назад она ненавидела всеми фибрами души — почти так же сильно, как теперь его хотела.
За одним бокалом последовал второй. Грейси курсировала по залу, разговаривала с богатыми гостями. Она не подходила к Роману, но чувствовала, что тот на нее смотрит. Он перевернул все у нее внутри настолько резко, что вскоре она вновь оказалась у бара и попросила уже шестой бокал. А потом вернулась за седьмым. И это была очень плохая идея. К одиннадцати она заметно опьянела. И продолжала желать Романа — а ее защитные рефлексы были на нуле. О чем она только думает?
Стараясь притупить чувства, она только сильнее разожгла страсть и сделала себя еще более уязвимой.
Глупая, глупая Грейси.
Голова была ватная, перед глазами плыло, и Грейси отправилась в дамскую комнату, чтобы немного освежиться. Там она несколько минут посидела на банкетке, собираясь с мыслями. Выпила бутылку воды, надеясь хоть чуть‑чуть протрезветь. Но, поднявшись на ноги, поняла, что стало только хуже.
И что теперь делать? Во что, черт возьми, она вляпалась?
Грейси обругала себя за легкомыслие и вышла в коридор, стараясь держаться как можно ровнее. Роман поджидал ее неподалеку от двери, сжимая в руках свое пальто и ее накидку.
— Я подумал, что ты захочешь уйти, — сказал он, и Грейси чуть не расплакалась от облегчения.
— Да. Спасибо.
Она прислонилась к стене, а Роман укутал накидкой ее плечи и надел пальто. Взял под руку, видимо опасаясь, что она упадет, и повел к лифту.
— Ты же помнишь, что происходит, когда ты выпиваешь больше трех бокалов. Ты что, специально хотела напиться?
Похоже, Роман за ней наблюдал.
— Я не напилась, — промямлила Грейси.
— Врешь.
Да, она врет.
Они спустились на парковку на лифте, где Грейси прижалась к его мускулистому телу, чтобы не потерять равновесие. Но когда двери открылись, и ей пришлось шагнуть наружу, она тут же споткнулась.
— Ты на этих каблуках ногу сломаешь, — заметил Роман.
— Не‑а, — отозвалась Грейси и, снова споткнувшись, схватилась за его предплечье, чтобы не упасть. Вдруг Роман нагнулся и подхватил ее на руки — настолько молниеносно, что у нее закружилась голова. Она испуганно вскрикнула и обвила руками его шею. — Я могу сама идти.
— Оно и видно, — усмехнулся он.
Роман донес ее до лимузина и помог забраться внутрь. А потом исчез. Грейси в недоумении оглянулась. Он хочет отправить ее домой одну?
Роман вновь появился через несколько секунд, сжимая в руках ее сумочку и туфлю. Грейси растерянно посмотрела на свои ноги.
Ничего себе. Она даже не заметила потери.
Роман уселся напротив нее:
— Ничего не потеряла?
— Спасибо.
Роман положил туфлю и сумку рядом с ней. Автомобиль тронулся, и Грейси закрыла глаза. Это оказалось плохой идеей. Все тут же закружилось. Грейси схватилась за край сиденья, заставила себя поднять веки, но лучше не стало. Роман напряженно наблюдал за ней.
— Тебя не тошнит?
Грейси покачала головой, и все закружилось еще быстрее.
— Я, кажется, немного пьяна.
— Да ладно? Немного?
— Пожалуй, нет… Я очень сильно пьяна.
