Несмотря на то что чета Винчестеров не была счастлива в браке, мама тяжело восприняла развод, а потом и новость о том, кто является отцом Карсона. Грейси очень переживала за мать.
— Твой отец выглядит совсем плохо, — заметила Селеста. — Видно, ему недолго осталось.
— Знаю, — кивнула Грейси. При мысли о том, что она скоро потеряет папу, у нее защемило сердце. Она с болью думала о том, что он не увидит ее собственную свадьбу и ее детей, если они у нее будут. Рано или поздно им с Романом придется об этом поговорить. И кстати…
— Ты, наверное, слышала про нас с Романом.
Мамина улыбка потускнела.
— Ты же знаешь, что я о нем думаю. О нем — и том, что тебе пришлось из‑за него вытерпеть.
— Да, но я его простила, и мы через это перешагнули. — Было очень приятно произносить эти слова, наконец‑то отпустив прошлое и начиная заново.
Мама нахмурилась:
— Я ему не доверяю.
— Зато ему доверяю я. А остальное не важно.
— Тебе придется дать мне время к этому привыкнуть. Не жди, что я приму его с распростертыми объятиями только потому, что так поступила ты.
На самом деле Грейси не слишком волновало мнение матери и вообще кого бы то ни было. Это не их жизнь и не их решение.
— Пойду поздороваюсь с папой, — сказала она. — Поговорим попозже.
— Конечно, — с несколько недовольным видом кивнула Селеста. Но Грейси была счастлива и не собиралась омрачать этот радостный день лишними раздумьями.
Вокруг было полно друзей и дальних родственников, и Грейси пообещала себе поговорить со всеми, но, как сказала Нора, она на этой свадьбе просто гостья. Пусть официальные приветствия возьмут на себя новобрачные.
После церемонии в парке был запланирован ужин в большом зале, который не использовали, сколько Грейси себя помнила. А потом будут музыка и танцы. Когда она была маленькой, в их доме постоянно устраивали пышные празднества, но потом они с сестрами стали старше, отношения матери с отцом испортились, и праздники стали редкостью.
Грейси обнаружила отца в компании деловых партнеров. Он расположился в инвалидном кресле, неподалеку дежурила сиделка.
Завидев дочь, Саттон улыбнулся. Грейси отметила, что сегодня он выглядит неплохо. Не такой бледный, и смокинг по‑прежнему сидит на нем отлично.
Саттон попросил коллег удалиться и поманил Грейси к себе. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, сказал:
— Принцесса, ты чудесно выглядишь.
— И ты тоже отлично, как и всегда.
— Веришь или нет, после стольких лет, проведенных в костюмах, я начинаю скучать по халату и тапочкам, — пошутил Саттон.
Грейси порадовалась, что он в хорошем настроении. Она в последние дни была так занята на работе, что у нее не оставалось времени его навестить. Надо все‑таки быть к нему повнимательнее.
— Ты все еще собираешься вести Нору к алтарю?
Саттон решительно кивнул:
— Даже если это меня убьет.
— Папа, не говори так.
— Я шучу. Все будет в порядке. Я сегодня хорошо себя чувствую. Ты все еще живешь у Романа? — поинтересовался он.
В последний раз, когда они виделись, Грейси ему все рассказала.
— Да. Пока он не скажет, что возвращаться домой безопасно.
— Дакс никогда мне не нравился, — заметил отец, нахмурившись. — Я ему не доверяю.
— Я все еще не могу поверить, что была настолько не права на его счет. Чувствую себя ужасно глупо.
— Не стоит, — сказал отец, сжимая ее ладонь. Его кожа на ощупь была холодной и тонкой. — Ты видишь в людях хорошее. Это твой дар.
Тоже мне дар. На сей раз этот дар мог доставить ей серьезные неприятности.
* * *
Раздался звон, предупреждавший гостей, что скоро начнется церемония. Нэш появился в дверях, готовый везти Саттона на место встречи с Норой.
Роман подошел к Грейси, предложил ей руку, и они направились в парк, где заняли места в одном из первых рядов. Несколько минут спустя к священнику приблизился Рейд, сногсшибательно выглядящий в смокинге и буквально светящийся от счастья. И немного взволнованный. Возле него остановился Нэш. Заиграла нежная мелодия, и по проходу двинулась Ева, а за ней — сестра Нэша Фиби, которая бросала розовые и белые лепестки на мягкий ковер, в то время как ее брат‑близнец Джуд обеспокоенно взирал на все действо, сидя на коленях у своей матери. Деклан — ужасно хорошенький в своем маленьком смокинге — нес подушечку с кольцами вслед за Фиби.
Заиграл свадебный марш, все поднялись на ноги и повернулись. В начале дорожки появилась Нора, и у Грейси перехватило дыхание. Нора, которую природа наградила фарфоровой кожей, в кремовом шелке выглядела как изящная статуэтка. Платье было простым, но элегантным и очень ей шло. Грейси даже мысленно себя похвалила.
— Ты превзошла саму себя, — тихо произнес Роман, заставив ее улыбнуться.
Саттон двигался медленно, вцепившись в Нору, чтобы устоять, но голову держал высоко. Грейси могла поклясться, что, когда он передавал свою дочь Рейду, в его глазах стояли слезы.
Церемония оказалась короткой, но насыщенной. В какой‑то момент Деклан начал ерзать, и Нора с Рейдом вместе держали его на руках, произнося свои клятвы. А когда они поцеловались, мальчик тоже поцеловал их обоих. Это, наверное, была самая милая сцена, которую Грейси когда‑либо видела. Они действительно стали единой семьей, в основе которой лежала любовь, и на секунду Грейси так сильно захотелось испытать то же самое, что сердце отозвалось болью. Когда‑нибудь это будет и у них с Романом. Свадьба, семья. Совместная старость. Грейси была в этом полностью уверена.
Праздничный обед был великолепен, но Романа так сильно снедало чувство вины перед Грейси, что он почти не мог есть. После пиршества все принялись активно общаться друг с другом. Роман заметил, что вернувшийся в инвалидное кресло Саттон выглядит не слишком хорошо. И вдруг Роман с удивлением осознал, что сочувствует этому человеку, хотя тот почти всегда вел себя как последний подонок. Но сейчас, в одиночестве под присмотром сиделки, Саттон вдруг стал очень старым, хрупким и печальным. Ему недоставало сил даже на танец с Норой. И Роман почувствовал необходимость хоть что‑нибудь сделать.
Черт, почему бы и нет?
Он подошел к Саттону и сказал:
— Похоже, тебе надо отдохнуть.
На лице Саттона было явно заметно облегчение.
— Отвези меня в мою спальню, — попросил он.
Оказавшись в спальне, Саттон отпустил сиделку и, когда дверь за ней закрылась и они с Романом остались вдвоем, сказал:
— Спасибо.
— Не надо меня благодарить. Мне тоже надо было отдохнуть, — отмахнулся Роман, чувствуя некоторую неловкость при виде столь могущественного человека в таком жалком состоянии.
