Лицо малышки приняло озорное выражение, и она снова уронила игрушку.
— Айви, — одернула ее Меган.
Гаррет поднял игрушку во второй раз.
— Простите, — сказала ему Меган, поставив малышку на пол.
— Все в порядке, — ответил он, отдав девочке игрушку.
— Скажи Гаррету спасибо, — обратилась Меган к дочке.
— Пасибо, Гарри, — послушно произнесла та, и сердце Гаррета растаяло.
Он посмотрел на Меган, рассмеялся и сказал:
— Полагаю, теперь я Гарри.
— Моего брата она зовет Тэнни, а его невесту Кэнни. Так их называл Джуд, сынишка их друзей, когда только начинал говорить, и они научили Айви обращаться к ним таким образом. — Меган улыбнулась. — Но уменьшительное имя для вас она придумала сама.
— Она словно посвятила меня в рыцари. — Он поклонился малышке: — Я польщен, принцесса Айви.
Девочка уставилась на него своими большими темными глазами.
— Так мило, что вы назвали ее принцессой Айви. Я назвала ее в честь принцессы из сказки, которую любила читать в детстве.
— Это имя ей подходит.
— Думаю, мне пора отвести ее внутрь. — Меган взяла Айви за руку. — Хотите пойти с нами?
Гаррет мог бы отказаться, сославшись на важные дела, но разве он здесь не для того, чтобы узнать, какая Меган мать. Почему бы ему не довести задуманное до конца?
— Конечно. Почему нет? Мне нравится посещать центр.
Воспитательница показала Айви комнаты. Все шло хорошо до тех пор, пока малышка не поняла, что останется здесь без Меган. Заплакав, она прильнула к ноге матери. Меган и воспитательница пытались ее успокоить, но у них ничего не получилось. Малышка продолжала плакать.
Тогда Гаррет решил вмешаться. Он спросил Айви, не хочет ли она поиграть с ним в кубики. Она отказалась, но он не сдался. Он сел на ковер, на котором играли дети, надеясь, что она проявит любопытство и присоединится к ним.
Айви постепенно успокоилась и подошла к нему. Он протянул ей кубик с изображением лошади, и она уставилась на игрушку, заулыбалась и взяла ее.
Меган стояла рядом и смотрела на Гаррета как на героя. Должно быть, она пыталась таким образом поймать его в сети своего обаяния.
Когда Айви наконец заговорила с другой девочкой и начала складывать кубики, Гаррет поднялся с пола.
— Вы были великолепны, — сказала ему Меган. — Я не ожидала, что она будет так плакать.
— Сейчас она в порядке.
— Благодаря вам.
Он небрежно пожал плечами:
— Я не сделал ничего особенного.
— Надеюсь, она будет спокойна до конца дня.
— С ней все будет в порядке, — заверил ее Гаррет. — Вы сможете навестить ее во время перерыва на ланч. Так делает большинство других родителей.
— Я обязательно это сделаю. Спасибо вам за все, Гаррет.
— Вы не должны все время меня благодарить.
— Но вы так мне помогли. И с работой, и с Айви.
Гаррет не ответил. Слезы его дочери тронули его глубже, чем он был готов признать. Они напомнили ему о слезах детей из большой приемной семьи, в которой он когда‑то жил.
Айви повернулась и помахала матери, позволив ей уйти, и Гаррет с Меган направились к выходу.
— Моя первая попытка отвести мою дочь в центр дневного ухода оказалась неудачной, — сказала Меган, когда они вышли на улицу.
Гаррет покачал головой. Он видел, как она изо всех сил старается сохранять самообладание, но у нее на глазах выступили слезы. Он хотел дать ей носовой платок, как в день их знакомства, но вовремя от этого удержался.
Меган вытерла слезы пальцами, но не перестала выглядеть ранимой.
Гаррет поспешно напомнил себе, что ранимость Меган не его забота. Что у него есть более важные дела, нежели возиться с детьми его работников. Завтра он уезжает по делам, и ему нужно многое сделать перед отъездом.
— Мы сегодня еще увидимся? — спросила Меган.
— Может быть, — ответил он нарочито небрежным тоном. — Желаю вам, чтобы ваш первый рабочий день прошел хорошо.
— Спасибо. Я буду стараться, — сказала она, крепко сжав в руке сумочку своей дочки.
После этого они попрощались, покинули крытый дворик и разошлись в разных направлениях, но это не избавило Гаррета от мыслей о Меган. Как он ни старался, ему не удалось разгадать ее намерения.
Меган не видела Гаррета с того дня, когда он утешил Айви в центре дневного ухода. Это было неделю назад. За это время она успела привыкнуть к новой работе. Как она и думала, навыки, полученные ею в детстве, не были утрачены. Это радовало ее, но она все время спрашивала себя, почему Гаррет за прошедшую неделю ни разу не заглянул в конюшню.
Он вообще туда не заходил или делал это в отсутствие Меган? Он нарочно ее избегал.
— Как ты думаешь, Папа Хо? — обратилась она к лошади, которую чистила.
Папа Хо фыркнул в ответ, словно давая ей понять, что она делает поспешные выводы.
— Ты прав, — рассмеялась она. — Зачем ему так тщательно меня избегать? Если бы он захотел покататься верхом, он пришел бы сюда. Должно быть, у него плотный график.
Папа Хо качнул головой вверх‑вниз, словно понимал, о чем она говорит.
Меган хотела, чтобы Гаррет появился, и она смогла к нему привыкнуть и не испытывать в его присутствии ощущение внутри, похожее на трепет сотен крылышек бабочек.
Мерин спокойно стоял, пока она его чистила. Закончив, она дала ему морковку. Когда Папа Хо взял лакомство с ее ладони, до нее донесся мужской голос:
— Балуете этого любителя серфинга?
Пульс Меган участился. Это был голос Гаррета.
Она словно вызвала его силой мысли.
Повернувшись, она увидела его. Он стоял в другом конце прохода. На нем были джинсы, клетчатая рубашка и ковбойские сапоги. Очевидно, он собирался покататься верхом.
— Папа Хо мой любимчик, — ответила она, стараясь сохранять спокойствие.
Гаррет кивнул:
— Я так и подумал.
— Вы были заняты? — произнесла она небрежным тоном, хотя ее сердце бешено колотилось.
Папа Хо ткнулся носом в ее плечо.
— Почему вы спрашиваете?
— Вы не появлялись в конюшне.
Гаррет поднял брови:
— Вы за мной следили?
— Вы упоминали, что почти каждый день катаетесь верхом, но я ни разу вас не видела в конюшне.
— Я был в Лас‑Вегасе на собрании представителей курортного бизнеса. Через несколько дней я снова улетаю.
— Надолго?
