– Да какие здесь дела, скукотища одна, – Фомич презрительно морщил нос. – Помогаете какому-то сопляку… А там устрицы.
– Устрицы? – удивлялась Тоска.
– Устрицы. Самолётом прямо с Адриатики прилетели. Их надо поливать лимонным соком – тогда они начинают пищать. И тут их надо глотать не разжёвывая…
Мне надоело это слушать, и я решил посмотреть, как обстоят дела у Матвейки. Спустившись в подвал, я обнаружил, что наш маленький клиент весьма добросовестно выполняет свою работу. Всё как надо. Гроб трясётся, откуда-то завывания доносятся, Матвейка в меру испуган, но «Илиаду» продолжает читать. Я даже с удовольствием отметил, что сегодня Матвейка бубнит более выразительно. И возможно, ему все эти приключения древних греков даже нравились.
Я быстро утомился слушать про допотопные разборки, к тому же «Илиаду» мне уже приходилось читывать. Поэтому я решил пойти прогуляться по дому, осмотреть территорию.
Я поднялся из подвала, но на верхних ступеньках остановился, поскольку услышал голоса Тоски и Фомича в прихожей.
– Я с боязнью замкнутого пространства легко справляюсь, – говорил Фомич. – Однажды один мелкий пацан залез в трубу, а вылезти не мог никак, за штырь зацепился. Труба узкая, все обконились лезть, а я запросто. У меня вообще страха нет.
– Вообще? – с восхищением спрашивала Тоска.
– Вообще. Страх – это предрассудок. То есть пережиток. Я загоняю его в подсознание усилием воли. Я не боюсь высоты, не боюсь пауков, не боюсь замкнутых пространств. Знаешь, мне кажется, что я ничего не боюсь…
– А я боюсь, – вздохнула Тоска.
– Чего? Я просто почему спрашиваю – потому что знаю прекрасный рецепт преодоления собственных страхов. Скажи мне, чего ты боишься, и я тебя быстренько излечу.
Последовала пауза, и я понял, что Тоска собирается с духом. Для того чтобы выложить свои сокровенные страхи.
Меня в свои страхи она никогда не посвящала, а перед каким-то Фомичом разоткровенничалась. Девчонки – самая непостоянная в мире субстанция. Хуже желе.
– Честно говоря, я боюсь… – Тоска замолчала, и я уж испугался, что она сейчас скажет, что она боится меня. – Честно говоря, я боюсь гробов.
Как интересно.
– Гробов? – разочарованно спросил Фомич.
– Гробов. Когда я вижу гроб, у меня просто мурашки по коже бегут. Жуть, брр.
– Это всё ерунда, – сказал Фомич. – Я знаю, как тебе помочь.
– Как?
– Просто. Ты знаешь поговорку «Клин клином вышибают»?
– Ну.
– Так мы и поступим. Для того чтобы избавиться от гробофобии, надо некоторое время пробыть в обществе гробов. А ещё лучше – надо в гробу полежать.
– В гробу? – недоверчиво спросила Тоска.
– В гробу, – подтвердил Фомич. – Полчаса в гробу – и ты будешь свободна от своих комплексов. Пойдём.
– Куда?
– К гробам.
– Я как-то…
– Если ты боишься, я тебе помогу. – В голосе Фомича зазвучала подчёркнутая мужественность. – Я могу полежать в соседнем гробу.
– Да?
– Без проблем.
Послышалось шарканье, и я понял, что Тоска с Фомичом отправились в гостиную. Я осторожно двинул за ними. Мне очень хотелось посмотреть, чем закончится эта история с гроболежанием. Почему-то я был уверен, что она ничем хорошим не закончится.
Когда я осторожно подкрался к дверям в гостиную, то обнаружил, что Фомич вовсю выбирает подходящие гробы. Для Тоски он облюбовал большой прямоугольный гроб, обитый чёрным сукном. В таких гробах обычно хоронили в Америке девятнадцатого века небогатых людей.
Фомич сдвинул крышку и сделал приглашающий жест.
– Прошу, моя принцесса, – Фомич поклонился.
Мне очень захотелось крикнуть что-нибудь вроде «поносный принц» или «сортирный король». Но я воздержался.
Тоска тем временем забралась в гроб.
– Сейчас выберу что-нибудь себе, – сказал Фомич. – Что-нибудь попроще…
И Фомич выбрал себе изящный гроб, обитый красивым алым бархатом, элегантный, предназначенный явно для девушки. Он лихо запрыгнул в него и игриво помахал Тоске.
– Теперь задвигаем, – Фомич стал натягивать на себя крышку. – От винта, отсоединить передвижной модуль, погрузка начинается!
Фомич начал медленно закрываться. Я подумал, что будущее «золотое перо» России редкостный болван, и, вероятно, до старости не переделается.
Он задвинул крышку до конца и сказал:
– Классно.
Голос звучал глухо, как из гроба. Впрочем, именно из гроба он и звучал.
– Антонина, а ты как себя чувствуешь? – продолжал Фомич. – Я классно, а ты?
– Я тоже… классно. Пылью только вот пахнет изрядно. А они не закрываются?
– Они забиваются! – захихикал Фомич. – Да ты не волнуйся…
Неожиданно заработали компрессоры в гробах – видимо, Хавчиков запустил свои агрегатины. Я перестал слышать переговоры этих гроболюбов.
Минуту я напрягал уши и пытался пробраться через звук компрессоров. Бесполезно. Тогда я плюнул и вошёл в гостиную.
Гробы Тоски и Фомича стояли почти посередине комнаты, в многочисленной гробовой компании. Я подошёл поближе. Голоса было слышно, но толком, о чём говорили Тоска и Фомич, я разобрать не мог. Подошёл ещё ближе. И увидел, что гроб, стоящий рядом с гробом Тоски, совершенно пуст. И даже приветливо открыт.
В ногах правды нет, подумал я и тоже забрался в гроб.
Глава 6
Фомич в аффекте
Гроб я себе выбрал простой, но в то же время, если так можно назвать, строгий. Серьёзный гроб. Никаких тебе там атласных рюшечек, зеркал и музыки.
По примеру Тоски и Фомича я накрыл себя крышкой и прислушался к своим ощущениям. Страшно? Да. Но это если дать волю фантазии и представить, что лежишь в земле и вокруг рыдают безутешные родственники. Захотелось выскочить.
Но я собрал волю в кулак и успокоился. Я лежу в гробу, гроб не заколочен, рядом люди, всё хорошо. Вдох, выдох, вдох, выдох. Ну вот, всё в порядке.
Послышался голос Фомича. Он распевал какую-то революционную песню начала прошлого века, что-то про бой, смертный и решительный.
Тоска молчала.
Фомич, напевшись, снова пустился в рассказы о том, какие роскошные вечеринки устраивает мэр. И как он, Фомич, принимает жертву, валяясь в этом дешёвом гробу, в то время как ему во что бы то ни стало надо быть на празднике. Поскольку именно сегодня на вечеринке присутствует его, Фомича, патронесса и наставница в журналистских доблестях. И что только ради Тоски Фомич наступает на горло своей журналистской песне, но, пока ещё не поздно, можно всё исправить. Выбраться из гробов и отправиться…
