Гости наградили славного старца рукоплесканиями. Он оказался более чем к месту. Как и его непрочитанный стих, который, тем не менее, обрел национальную известность. Вот он.
Посвящение
Итак, сегодня мы приглашены
На главное событие страны.
Художники, искатели, творцы!
Призвали вас отечества отцы.
И я несу им сокровенный дар,
Тот, что хоть старомоден, но не стар —
Мой стих…
.
Да, новый строй годов, времен, эпох
Нам даровал миров создатель — Бог.
Отец наш всемогущий, Тот, в Кого
Мы веруем доныне одного.
О чем Ему зарок суровый дан
На той купюре, что всегда в карман
Подальше укрываем от греха.
В Него мы верим. Это — на века.
И это хорошо! — кивнул Творец.
У вас что ни герой — то молодец.
И Вашингтон, и славный Адамс Джон,
И Мэдисон, и Томас Джефферсон.
Они провозвестили всем краям
Свободы, что сегодня славлю я.
И вот теперь для множества людей
Основой стала ценность сих идей.
Свобода, право, суверенитет
Дороже их богатства в мире нет.
.
Отвага бодро веющих ветров
Нам ближе тупиков ненужных слов:
Всех этих «ну…», и «если…», да «кабы»…
Мы трусости презренной не рабы!
И славим дерзновенье тех, кто смог
Преодолеть лояльности порог,
Чтоб нам отваги профили явить
[132]Подобно барельефам. И открыть
Эпоху новую. И тут же утвердить
Здоровый образ жизни: спорт и труд
Отныне пусть к победам вас ведут.
.
Да! Днесь всем нам знамение дано,
Которым навсегда озарено
Начало славных дел — великий Рим
Мы здесь, друзья, бесстрашно возродим!
Настала эра Августа! Пусть в ней
Сольется власть с поэзией скорей!
[133]
Драпа. Ничего не скажешь.
Кроме, разве что, того, что прав был Норман Мейлер, назвав Кеннеди лучшим шоуменом американской политики. Он стал первым президентом, пригласившим на инаугурацию поэта.
Ну, а сменила его у микрофона чудная певица Мариан Андерсон.
6
NBC передала инаугурацию в цвете. Был выпущен посвященный ей киножурнал. Белый дом. А в Белом доме — самый молодой президент Америки. Кортеж в сопровождении мотоциклистов. Капитолий. Гости. А над ними, как бы защищая, — купол, осеняющий законотворцев страны. Присяга Джонсона. Присяга Кеннеди. Речь. Овация. Все встают.
Торжество в Зале скульптур, организованное Инаугурационным комитетом. Нарядные столы. Сияющая Жаклин. Счастливый Джек. Их проезд к Белому дому. Президент и первая леди — в открытой машине. Парад возглавляет оркестр в форме времен войны за независимость. Следом — части в форме разных эпох. Во главе солдат в синей и серой форме армий, сражавшихся в Гражданской войне, два флага: государственный — звездно-полосатый и красный со звездным Андреевским крестом — знамя Конфедерации. Несут знамена частей. Проходят представители родов войск. На особой платформе катер РТ-109 — точь в точь такой, каким командовал Джон.
И вот президент в белой бабочке и Жаклин в белой накидке и атласном платье от Олега Кассини и бриллиантовом колье (что с того, что взято на прокат у «Тиффани» — пускай потешится немножко) на ступенях Белого дома. Они открывают бал (один из шести устроенных в этот день). Роскошный концерт. На конферансе сам Фрэнк Синатра! А кто это рядом? Первая леди — Джеки прекрасная! А вот и юный конунг — лидер Америки. Джон Фицджеральд Кеннеди.
7
Теперь это был его дом. Белый.
Джеки на миг остановилась в колоннаде и, как ребенка, взяла его за подбородок. На фото видно, как он смущен и как изумлен идущий мимо джентльмен.
Папа Джо устроил праздник в отеле «Мэйфлауэр». Хозяйками были мама Роуз и Джанет Очинклосс — мама Жаклин. Они вместе встречали гостей, но Кеннеди сидели в одном конце зала, а Бювье и Очинклоссы — в другом. То же — на приеме в пять пополудни.
Джек сиял. Джеки лежала в постели.
Едва вступив в Белый дом, она, с трудом держась на ногах, ушла в спальню, легла на кровать Авраама Линкольна и поняла, что не может встать. Наряды и драгоценности были здесь — готовые служить ей, но силы покинули ее. Чуть больше месяца прошло с кесарева сечения — рождения Джона-младшего. Она была полностью вымотана. Позвали врача. Осмотр показал крайнее утомление. Первой леди дали пилюлю декседрина
[134] и велели лежать. Обед ей подали в спальню.
А что же герой и триумфатор? Он обедал торжественно, чествуя «ирландскую мафию» и других ближайших сотрудников, что были рядом с ним в борьбе за цилиндр президента.
А потом отправился к жене с бутылкой шампанского.
— Ты сегодня как никогда прекрасна! — сказал он ей тем особым голосом, в котором звучала и скрытая страсть и величавая дерзость. — А платье? — он кивнул на шитый серебром и бриллиантами наряд, брошенный на оттоманку. — Милая, оно великолепно!
Какая же сила скрыта порой в словах президентов! Джеки потянулась и встала с постели.
Ее враз облачили в роскошный наряд и умчали на бал.
* * *
Президент Джеймс Мэдисон дал первый подобный бал в 1809 году. Билеты на него были очень дороги — 4 доллара. Тогда на серебряный доллар целую неделю можно было иметь крышу над головой, стол и табак. А еще стричься, мыться, бриться и (при желании) учиться.
С тех пор лишь в немногих случаях инаугурация обходилась без бала. Его не устраивал Франклин Пирс, носивший траур. Отменили Вильсон и Гардинг. Балы Кулиджа, Гувера и Рузвельта были благотворительными. Но Трумэн возродил обычные, светские торжества высшего общества. И в день этой инаугурации оно веселилось на пяти балах в честь Джона Кеннеди.
Они с Жаклин вступили в залу — он во фраке и белом галстуке-бабочке, она — в светлом платье с таким же ридикюлем в руках. Наряд Джеки придумала сама, приятно удивив дизайнеров дома моды Бергдорф Гудман, сшивших ей прекрасные платье и мантию.
Она села, как велел протокол, с Клод Джонсон, известной как Леди Птица. Стройная, как струна, и очаровательная, как мечта. Гости взирали на первую леди: и откуда он здесь — этот гений чистой красоты? Зале оцепенел в изумлении. Но вскоре все вновь пошло своим чередом — от шампанского к танцам, от танцев к закускам, снова к танцам, хохоту и гип-гип ура!
