Фельдмаршал поделился своими раздумьями в штабе. На совещании присутствовали испытанный многими ночными бдениями генерал Ступишин, прибывший Боур, точно знавший местность района военных действий, Салтыков, Безбородко, мечтавший получить в правление Нежинский полк…
– Господа! Я собрал вас для того, чтобы сообщить об увольнении князя Репнина и о назначении на его пост генерал-поручика Эссена.
Это была действительно новость, потому что все знали о больших связях Репнина при дворе и о доверии, которое оказывала ему императрица.
– Жестокие, болезненные припадки, от которых, как вы знаете, Репнин страдал еще в Яссах, свалили его и лишают возможности командовать корпусом. Новому командиру я приказал оставить Бухарест и со всем корпусом пойти к реке Аргис и принудить неприятеля показать, намерен ли он держаться за наш берег или ударится в бегство, как это было уже не раз. А распознав его намерения, генерал-поручик Эссен сможет уже без ошибки брать свои меры против неприятеля.
– Ваше сиятельство! – заговорил Боур, пользуясь паузой. – Ходят слухи, что из Виддина идет большая армия неприятеля под командой Усмирителя Морей.
– Князь Репнин тоже опасался этой армии и отступил к Бухаресту. Но потом он послал в Рымник на Ольту партию арнаутов, те спустились вниз по реке и убедились, что между Бухарестом и Ольтой нет неприятельских войск… Да и по моим сведениям, полученным от разведчиков и перебежчиков, виддинский комендант не имеет еще такого войска, чтобы безбоязненно пойти для освобождения придунайских княжеств…
– Ваше сиятельство, только что поступили сведения: в устье Дуная вошли десятки неприятельских судов с войсками. – Ступишин передал Румянцеву донесение командира наблюдательного поста.
– Думаю, что Вейсману снова нужно ударить по Тульче, чтобы отвлечь из Виддина неприятеля вниз по течению Дуная… В начале июня ему помешали противные ветры, может, теперь ему будет сопутствовать Фортуна, богиня смелых и отважных… При этом считаю необходимым использовать запорожское войско, которое вот уже много времени охраняет крепость Килийскую. Как по ее достаточному укреплению, так и по мелководью здесь Черного моря, крепость эта не подвержена большой опасности нападения неприятельского флота… Надо употребить запорожское войско, подкрепив его нашей пехотой, против неприятельских судов, использовав их древний обычай нападать на суда и брать их боем… – Румянцев внимательно вгляделся в карту устья Дуная. – Вот посмотрите сюда. Расположить их на острове Шулин, где они, скрывшись в камышах, перехватывали бы все суда, идущие из устья вверх. Ну, конечно, военные корабли им не одолеть, но все другие, с малым вооружением, захватывать или, по крайней мере, делать им остановки. А для этого пусть утвердят там свой пост.
– Так просто запорожцев нельзя заставить воевать… Они любят покорыстоваться на войне, – высказал сомнение генерал Салтыков.
– Я думал над этим. Вряд ли возможно отсюда, не зная тех мест, предписывать способы для производства решительных мер. Тут я полностью полагаюсь на искусство генерала Вейсмана. Пусть сам поищет способы, как одержать верх над неприятелем, посоветуется со старшинами запорожскими… Я же, со своей стороны, могу обещать, что если они отобьют у неприятеля военный корабль или инако разорят его флот, то, кроме денежного награждения, будут отличены особливыми знаками монаршей милости.
Румянцев задумался, словно вспоминая историю запорожского войска, совершившего столько славных и геройских дел на Черном море.
– Вспомните, какой у них накопился опыт за эти столетия. Сколько раз они, преодолевая большую опасность, спускались по Днепру на своих лодках, внезапно оказывались под Очаковом и разбивали неприятельскую флотилию… Пусть тот же дух храбрости подвигнет их против кораблей в Дунай.
– Но, ваше сиятельство… – замялся Ступишин.
– Говорите, говорите.
– Вы ведь знаете, что казаки – народ вольный, они могут отказаться от сего предприятия, напомнят о своей независимости.
– Знаю о свойстве сих казаков, нельзя приказывать им… К строгости они непривычны. Их ласкою надо ко всему преклонять, привлекать их на свою сторону. Пять тысяч рублей золотыми империалами выделяю на сие предприятие. Все будут довольны – и предводители, и казаки… – Внимательно посмотрев на своих славных сподвижников, Румянцев закончил: – Пусть генерал Вейсман во всяк день присылает ко мне курьеров. Надо знать обо всем, что у них происходит.
Привычная жизнь в лагере при деревне Фальтешти продолжалась. Все эти дни лил сильный дождь, и Румянцев опасался, что поиск Вейсмана против Тульчи снова окажется неудачным. Но вот 21 июня у штабной палатки появился очередной курьер. Его тут же ввели к фельдмаршалу.
– Ваше сиятельство, ваш приказ выполнен. Вот пакет от генерала Вейсмана.
Румянцев, вглядываясь в рослого красивого сержанта, подумал, что вот такой же рослый и красивый у него старший сын, который скоро прибудет в его армию из Петербурга. Хватит ему там скучать при дворе да при маменьке. Поучился немного в кадетском корпусе, пора за дело приниматься.
– Давай, давай. Два дня уже жду известий от их превосходительства. Сам-то участвовал в поиске?
– Так точно, ваше сиятельство. Все время был при генерале Вейсмане как адъютант.
– Как звать-то? И расскажи о поиске!
– Сержант лейб-гвардии Семеновского полка Осип Судьенков. К армии прибыл волонтером, ваше сиятельство.
Румянцев бегло прочитал рапорт Вейсмана и кинул довольный взгляд на сержанта.
– Славная победа! Вейсман разбил трехбунчужного пашу Ахмета, предводительствовавшего восьмитысячным корпусом. Убитых с неприятельской стороны более тысячи, а в полон взято сто шесть человек… Понятно, что обстоятельный рапорт он еще пришлет мне, но мне сейчас хочется узнать, как все это было. Ведь такая противная погода могла все предприятие сорвать. Расскажи-ка, милейший сержант, как было дело.
– Ваше сиятельство! Мы тоже боялись, что дождь и противные ветры сорвут нам весь поиск. Десять дней назад мы уже предпринимали попытку высадиться на мысе Чатале. Но там раньше оказался неприятель и встретил нас сильной ружейной пальбой. И раз нас ждали, то решили отойти в Измаил. И тогда генерал Вейсман разработал новый план нападения. Все мы видели, что неприятельские суда стоят вдоль правого берега Дуная, а там недалеко от Тульчи есть островок…
– А ну-ка, покажите на карте, – попросил Румянцев.
Сержант подошел к карте и показал остров, расположенный как раз против Тульчи.
– Остров сильно заболоченный, покрытый кустарником и высоким камышом. Вот здесь-то и решил наш генерал расположить батареи для того, чтобы отсечь неприятельские суда и лишить их возможности маневрировать и оказывать помощь Тульче. Он направил прежде всего команду для проложения дорог через остров и устройства на нем мостов через ручьи. За четыре дня работы все было сделано и поставлены батареи.
– Но ведь через островок этот протекает узкий рукав Дуная? – вглядываясь в карту, сказал Румянцев.
