Вроде бы и ничто не предвещало новой печали, графиня ждала с нетерпением Румянцева, понимая, что высокие обязанности требовали его присутствия в Петербурге. Но вот пришло его письмо, и сердце у нее оборвалось: снова, как и прежде, графа задерживает любовь к женщине, новое увлечение его любвеобильной натуры.
24 июня 1766 года она пишет ему: «…Получила письмо твое через казака… Ни о чем не упоминаю, что писано в нем, а предаю себя на судьбу, знать, она так и определила мне, я думала, что все терпение мое преодолеет, да нечем пособить, как теми же слезами. Подумай, батюшка, об долге, как чувствительно меня трогаешь, заслужила ли я это в жизни своей; не прими, Бога ради, и сие за обиняки с моей стороны… Богом клянусь, что все уже забыла и забывала, да несчастие меня нигде не покидает; от чего было, думала, в жизни моей так огорчаться, с какой горестию письмо получила и сие пишу, боюся продолжать, да и от слез, право, не вижу».
Так и не дождалась графиня Румянцева своего мужа. Более того, она узнала, что Петр Александрович не хочет возвращаться в Глухов до тех пор, пока она там живет. Как свидетельствует Яков Маркович, 20 января 1767 года графиня Румянцева и «при ней Хвостов отъехали в Москву».
Он же записывает в своих «Дневных записках»: «17 февраля. Гр. Румянцев приехал из С.-Петербурга в Глухов. 18 февраля генеральный обозный Семен Васильевич Кочубей (он часто упоминается в письмах Екатерины Михайловны как «Семен Василич») получил благодаря ходатайству Румянцева кавалерию св. Анны».
Яков Маркович неоднократно бывал у графа Румянцева. Приведем его свидетельства:
27 февраля 1767 года. «Ездил до графа Румянцева. Обозный генеральный поехал в полки полевые по манифесту о избрании депутатов в Москву. Для сего же и Туманский отъедет в полки Киевский и Переяславский, а граф сам поедет в Стародубский, Черниговский и Нежинский.
3 марта граф отъехал в полки. 2 мая возвратился в Глухов.
3 июля. Гр. Румянцев из Ромна приехал в Глухов.
18 сентября. Гр. Румянцев был на ярмарке и после обеда отъехал в Глухов. (Ярмарка была в Кролевце.)
25 октября. Ездил я в Глухов, был у графа и там обедал.
24 ноября. Ездил в Глухов, был у графа Румянцева на бале и ночью приехал в Сварков».
Здесь автор «Дневных записок» скупо рассказывает об острых, поистине драматических событиях, которые происходили на Украине в 1767 году.
Глава 7
Словно на праздничной ярмарке
Этот год был знаменательным для Украины. Острые, драматические события всколыхнули ее. Мещане, казаки, шляхетство, посполитые – все мужское население было словно на праздничной ярмарке: повсюду шли торги, споры, сходились и расходились покупатели и продавцы. Возбуждение доходило до того, что ссорились между собой кровные родные.
А все началось с приезда Петра Александровича Румянцева из Петербурга, где он получил твердые инструкции о проведении выборов депутатов для выработки нового законодательного уложения – детища Екатерины II и комиссии, заседавшей под председательством Никиты Ивановича Панина. Ветер либеральных преобразований, господствовавший в первые годы царствования Екатерины II, подул и над Украиной. Всем было предложено высказывать свои предложения, направленные на улучшение жизни и быта сословий великого края.
Малороссийская коллегия, деятельность которой чуть было не замерла во время длительного отсутствия ее президента, вновь яростно заработала. Генеральная старшина разъехалась по полкам для разъяснений и контроля за проведением выборов. Отовсюду стали поступать рапорты, донесения, жалобы на имя Румянцева. Никогда еще не сваливалось на него столько бумаг, в каждой из которых было изложено столько горячих предложений по улучшению жизни на Украине. Столько светлого и темного хлынуло из душ различных людей, споривших между собой, писавших в коллегию, Румянцеву, Екатерине II.
Еще в Петербурге Румянцев тщательно изучил манифест от 14 декабря 1766 года, в котором говорилось о созыве комиссии для сочинения проекта нового уложения и предлагалось всем народностям, живущим в пределах Российской империи, всем сословиям, кроме «людей владельческих и крестьян», выбрать и направить своих депутатов в Петербург. Собрание выборных должно было принять весьма важные для будущего развития страны решения и рекомендации.
Как только Румянцев приехал в Глухов, он тотчас же отдал распоряжение разослать манифест во все полковые канцелярии и приступить к выборам депутатов. Вскоре манифест императрицы был обнародован во всех сотнях, хуторах и деревнях, «даже до последнего жительства».
Радостная весть сразу облетела весь обширнейший край. Украинское шляхетство, казачество, мещане, купцы – все сословия пришли в движение.
Превосходно понимая всю сложность положения, Румянцев обратился к населению Украины с циркулярными листами, в которых содержались пояснения высочайшего манифеста и его предложения о наиболее целесообразных путях исполнения воли императрицы. Обращаясь ко всем «благородным господам, шляхетству и рыцарству», в поветах «вотчины и поместья имеющим, гражданству и земству», Румянцев предлагал в сжатые сроки избрать предводителей, городских голов и депутатов. «Примите вы все, – писал Петр Александрович, – с радостью сей подаваемый вам случай к достижению общенародного благоденствия, пользуйтесь им прямо и сделайте из него употребление таково, какое бы вам в потомстве вашем честь и похвалу делало. Обращайте все ваши примечания на общенародное добро, в котором одинакое наше токмо прямо и заключаться может, отдаляйте все то, что только блестит нам нашею собственною маловременною корыстию, пройдите со вниманием течение минувших времен, разыщите рачительно все причины, вредившие общему нашему благоденствию…»
Шумно и весело начались выборы. Торжественными церемониями открывались они. Глубокой и искренней верой в лучшие времена были пронизаны многие выступления представителей сословий и депутатов. Благодарили императрицу за то, что пожелала услышать голос своих подданных, узнать их нужды и заботы. В главные города Украины съезжались избиратели от всех сословий, выбирали предводителей, городских голов, депутатов, избирали комиссию из пяти членов для выработки наказов и прошений на имя императрицы.
Но это была внешняя сторона событий. Румянцев хорошо знал, что большинство населения края с одобрением воспримет высочайший манифест. Но что будет на деле? Какие подспудные силы пробудятся при этом? Вот что волновало его. Ведь еще недавно отменили гетманство, и кое-кто до сих пор тосковал об утраченных вольностях, дарованных при воссоединении Украины и России. Всякое могло случиться и в то время, когда все возбуждены, почувствовав новые веяния из Петербурга.
И вот начали поступать рапорты из полковых канцелярий, донесения генеральных старшин Кочубея, Туманского, членов коллегии, предводителей шляхетства, городских голов и просто рядовых представителей всех сословий. Все было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. У каждого свой характер, свой норов, свои представления о свободе волеизъявления: некоторые из «благородных» сословий решили не участвовать в выборах, ссылаясь на различные причины. Одни уезжали на ярмарку, другие – на богомолье, третьи – «для исправления законных нужд».
