Дочерью другого сына — Петра, также занимавшегося сочинительством вместе с братом Николаем, была знаменитая поэтесса и романистка XIX века Евдокия Сушкова-Ростопчина. Значительно менее известны как поэты были еще два внука Сушковой — Сергей и Дмитрий.
Ученицей Хераскова называла себя Екатерина Сергеевна Урусова, дочь вологодского губернатора С. В. Урусова, приходившаяся поэту двоюродной сестрой. Первые ее стихи, очевидно, распространялись среди друзей в рукописном виде. В 1772 году Н. И. Новиков, перечисляя русских поэтов, сообщал, что Урусова «писала прекрасные елегии, песни и другие мелкие стихотворения, которые за чистоту слога, нежность и приятность изображения достойны похвалы».
Позже ее стихотворения публиковались в журналах «Старина и новизна», «Сын Отечества», «Аониды», «Новости», «Иппокрена, или Утехи любословия» и др. В 1774 году Урусова опубликовала поэму «Полион, или Просветившийся Нелюдим», в которой призывала наставников юношества «младых людей не жесточить» и приучать их к светскому обращению.
О впечатлении, произведенном на читающую публику поэмой, современники отзывались так: «В Москве и Петербурге тотчас зашумели о таком необыкновенном труде женщины, обратившем на себя особенное внимание современных ей писателей и Екатерины».
В 1777 году, когда Екатерина Сергеевна жила в Петербурге в доме генерал-прокурора А. А. Вяземского, его жена Е. Н. Вяземская, двоюродная сестра поэтессы, сватала ее замуж за Г. Р. Державина, который отшутился: «Она пишет стихи, да и я мараю, то мы все забудем, что и щей сварить некому будет». Тем не менее их отношения оставались вполне дружескими. Урусова, так и не вышедшая замуж, написала позднее «Надпись к портрету Е. Я. Державиной».
Своей же Музе, бывшей единственной и верной спутницей Урусовой, поэтесса посвятила следующие строки:
О часы уединенья!
Не спешите протекать;
Сила вашего теченья
Сладость мне дает вкушать.
От сует я удалилась,
Тишиною оградилась,
В сердце чувствую покой.
Музы, зря мою свободу,
Пить велят Кастальску воду
И беседуют со мной.
Чувство, сердце, вображенье,
Музы! к вам обращено,
И мое уединенье
Вами днесь оживлено.
Мной забвенны пышность, слава;
Мира целого забава
Тщетность мне одну явит;
К ним душа не пригвожденна;
Ими мысль не зараженна;
Блеск их сердца не пленит.
Долго я утех искала
Среди сладостей мирских;
Но, увы! не обретала,
А теряла только их
И сама узрела ясно,
Что искала лишь напрасно,
Их искала там, где нет!
Наконец, все скучно стало;
Сердце мне мое сказало,
Где спокойствие живет.
К жизни тихой, безмятежной
Указало сердце путь
И велело в дружбе нежной
Мне спокойство почерпнуть.
Гласу сердца я внимаю;
Жизни сладость заключаю
В дружестве и в тишине —
И со мной коль чисты музы
Утвердят свои союзы,
Жизнь утехой будет мне.
1796 г.
Михаил Матвеевич Херасков, автор патриотической поэмы «Россиада», бывший в течение восьми лет вице-президентом Берг-коллегии (управления казенных горных заводов) в Петербурге и организовавший вместе с женой литературный кружок, произведения членов которого публиковались в организованном Херасковым журнале «Вечера», покровительствовал другим начинающим поэтессам, сестрам Магницким — Наталье Леонтьевне и Александре Леонтьевне. Сестры высказали ему признательность в своих стихах:
Сатурн свирепый, грозный в прах
Преобратит сей вид почтенной;
Но лиры звук его бессмертной
В безмерных вечности полях
Промчится быстро, загремит,
Кто был X***, возвестит.
1796 г.
А также:
Ты звуки наших лир простыя
Приятною хвалой почтил,
Труд Музы робкия, младыя
Своей улыбкой ободрил;
Когда б имела я священный
Твой дар, с которым воспевал
Ты россиян освобожденных,
Гремел перунами, блистал, —
Тогда б прекрасными стихами,
Тогда б гремящими струнами
Воспела благодарность я;
Но лира не громка моя.
И так позволь, позволь в прелестный,
Лавровый, славный твой венок,
Бессмертный бард, певец почтенный,
Вплести усердия цветок!
1796 г.
Херасков, в свою очередь, ответил им посланием:
Я думать начинаю,
Что взыду на Парнас,
Когда хвалы внимаю,
Две Грации, от вас;
Магнитной некой силой
Приобрету венок,
В котором вставлен милой
Усердия цветок
Вовек не сокрушится,
Мне кажется, мой бюст,
Дыханьем он живится
Прекрасных ваших уст;
Но вы, как Филомелы,
Стыдливы и не смелы,
Вы кроетесь, поя;
Мне голос ваш приятен,
Он издали мне внятен,
Но вас не вижу я.
1796 г.
Также он бережно сохранял талант своей жены Елизаве Васильевны Херасковой, урожденной Нероновой. Она, по словам поэта И. И. Дмитриева, «умела пленить нашего поэта своею любезностию, которую она сохранила до самой смерти, и талантом своим в поэзии». С 1760-х гг. Елизавета Васильевна, подписывавшая свои произведения инициалами Е. Х., выступала в печати как автор стихов и как переводчица. Многие современники с похвалой отзывались о ее сочинениях. Так, Н. И. Новиков писал: «Слог ее чист, текущ, приятен и заключает в себе особливые красоты». В этом легко убедиться, прочитав ее стихотворение «Надежда».
М. М. Ческий. Портрет писателя Михаила Матвеевича Хераскова
О дар! великий дар, от Бога данный нам,
Надежда, ты нага век плачевный услаждаешь;
Сколь много за тебя мы должны небесам!
Ты всех печалей нас и горестей лишаешь.
Гонимый, страждущий на свете человек,
Который осужден терпеть беды, напасти,
Надеждой усладя мучтельный свой век,
С терпеньем ждет своей премены лютой части.
Иной жестокою болезнью отягчен,
Котора не дает на час ему покою.
Надеждой льстится он, что будет облегчен,
И, тем ласкаяся, не мучится тоскою.
Влюбись в несклонную, любовник слезы льет,
В награду за любовь суровость зрит всечасно;
Надежда в горести отраду подает
И льстится тем, что он страдает не напрасно.
Невольник, что на смерть жестоку осужден,
В темнице и в цепях кончины ожидает:
Надеждой льстяся, он, что будет свобожден,
Мучительны часы сей мыслью услаждает.
Все наши горести и лютую напасть
Надеждою одной мы только уменьшаем;
Над сердцем и душой она имеет власть,
Мы ею горести и скуку отвращаем.
1761 г.
* * *
